– Я пива хочу! Вот!

Она подплывает к бортику и, схватившись за перила, начинает подниматься по лестнице. А я залипаю на этом зрелище. Как покачивается ее маленькая, упругая попка. Как с влажного тела стекают капельки воды, серебрясь в ярких лучах солнца. Как она наклоняется и выжимает свои роскошные волосы, избавляясь от остатков воды.

Потом Сима дефилирует до столика, с которого берет свои очки. Цепляет их на нос и направляется к холодильнику с пивом. Достает ожидаемо какое-то девчачье с вишневым вкусом. Крутится в поисках чего-то, а потом цепляет взглядом меня. Задирает подбородок и плывет в мою сторону, заставляя сердце разгоняться все сильнее.

– Привет, – здоровается и протягивает мне банку. – Открой, пожалуйста.

– А что, братьев нельзя попросить? – стебет ее Демон.

– Вы перешли из моего лагеря в папин, – капризным голосом произносит Сима, пока я откупориваю ее банку. – Поэтому из мужчин сегодня я общаюсь только с Артуром!

Интересное заявление, учитывая, что обычно Серафима сторонится меня и только поглядывает с опаской. Осмелела малышка в своем бунтарском порыве.

– Дима! – зовет его Ангелина. – Может, будем разжигать гриль?

– Проголодалась моя крошка, – довольно лыбится Демон и встает с шезлонга. А Сима приземляется на его место.

– Как дела? – интересуется, задрав подбородок, но я слышу, как слегка дрожит ее голос.

– Что это за история с замужеством? – спрашиваю, бросая на нее взгляд. Сочные губки кривятся, а маленький вздернутый носик покрывается мелкими морщинками.

– Фигня какая-то. Папа решил, что меня сможет обуздать только муж. Типа я настолько неуправляемая, что от меня лучше избавиться.

– Вряд ли он использовал именно такую формулировку, – хмыкаю с сомнением.

Алексей Валерьевич слишком сильно любит свою маленькую принцессу, чтобы захотеть избавиться от нее. И он никогда бы не выдал ее замуж без любви, если бы не было острой необходимости. Не думаю, что он проникся политикой настолько, чтобы сделать свое сокровище несчастной. Так что, скорее всего, взял Серафиму на понт, чтобы она немного притормозила со своими выходками.

– Я уже не помню формулировку. – Сима раздраженно дергает изящным плечиком. Ух, вгрызться бы в него зубами. Оставить красную отметину, которую потом зацеловывать, пока не пройдет. – Да и какая разница, если самый дорогой мне человек готов спихнуть меня в чужие руки?

– Сима, сомневаюсь, что он говорил серьезно, – произношу, оставляя за кадром, как сильно любит ее отец. Она и без меня это знает.

– А как еще, если он не улыбался? – фыркает она недовольно. – Он уже гайки закручивает так, что дышать стало тяжело.

– Сима, он готовится к выборам, это серьезный шаг. Понятное дело, ему нужна безупречная репутация. А что ты опять учудила?

– Ой, да вчера в клубе с подружкой станцевали на столе. Кто-то снял и выложил в сеть. Блин, все так делают! Почему мне нельзя?

– Может, потому что ты дочка будущего мэра?

– Слушай, Артур, – она поворачивается лицом ко мне, и даже через два слоя солнцезащитных стекол – ее и моих – я чувствую, как она впивается в меня взглядом. – Ну папа же все равно сядет в это кресло. Все мы знаем, что выборы – это формальность. Так зачем накидывать мне на шею удавку?

– Затем, что кроме самих выборов существует еще множество факторов, которые помогут или помешают твоему отцу занять эту должность и удержаться на ней.

– Ну блин, – вздыхает она. – Говоришь точно как Матвей. Знаешь, я подумала, что сбегу. Раз папа не хочет видеть меня в своем доме, я уйду. Поселюсь где-нибудь… не знаю, где-то. И буду жить одна. Сама буду решать, куда мне идти и как себя вести.