Меня тошнило от его прикосновений, но я лишь закрыла глаза, покрепче прижав к груди брата и заставляя себя дышать. Теперь мне неоткуда было ждать помощи. Наверняка, соседка уже поведала внучку во всех подробностях о смерти папы и нашей безвыходной ситуации.

– Сандра, девочка моя, – шептали его губы, становясь все ближе и ближе. – Помнишь, я говорил, что вернусь? Вот ты и дождалась.

– Что здесь происходит?! – ураганом ворвалась на кухню мама и у гостей, включая Лекса, пооткрывались рты. Заявись на их импровизированную вечеринку сама Английская королева, не уверена, что они отреагировали бы так же.

– Анна Дмитриевна… – Лекс вмиг протрезвел и убрал от меня руки.

– Она самая, – присмотревшись к нему, с едким прищуром резко ответила мама.

Не знаю, что поражало больше, ее идеальный внешний вид и костюмчик от Версаче, который дико контрастировал с интерьером обшарпанной кухни, пропахшей алкогольными парами, или величественность и достоинство, которые она несла с высокоподнятой головой. Как пришелец из другого мира, именно это стойкое ощущение вызвало ее появление. И когда только успела переодеться и навести марафет?

Не обращая на подвисших присутствующих никакого внимания, мама решительно пробралась к окну и распахнула его пошире, впуская прохладный осенний воздух с запахами прелой листвы.

– Так-то лучше, – похвалила она саму себя, – а то совсем дышать нечем, развели тут не пойми что…

Далее она подхватила с плиты вскипевший чайник, из носика которого еще поднимался пар, и банку с детской смесью.

– Идем Сандра, тебе тут делать нечего! – по-генеральски скомандовала маман, направляясь с раздобытым провиантом в нашу комнату.

В ее голосе и поведении было столько уверенности, которой мне в данной ситуации так не хватало, что едва за нашими спинами закрылась дверь, а в замке проскрипел ключ, я была готова расцеловать свою родительницу.

– Спасибо, что сделала это ради меня, – прошептала я, поблагодарив маму за неожиданную защиту, пока та разводила в бутылочке смесь. – Он смотрел на меня, как животное… А его руки…

– Не для того мы с отцом в тебя столько вкладывали, чтобы ты досталась какому-то отморозку! – отбросив лишние эмоции, ответила мама. – Ты – Апраксина, знай себе цену! Лекс нас из этого дерьма не вытащит, а кто-то более достойный вполне может, – рационально рассуждала она, только у меня от ее слов тошнота подкатила к горлу.

Притихший Ванюшка, прижатый к груди, играя, дергал меня за волосы слюнявыми ручонками. А я прижалась к стене и не могла пошевелиться. Только теперь пришло осознание всего ужаса происходящего, и по щекам полились горячие слезы отчаяния.

Выходит, я для нее всего лишь ценный ресурс, который можно выгодно использовать. Живой товар, способный поднять Анну Дмитриевну Апраксину на прежнюю высоту в случае удачной партии.

Мама забрала из моих рук братишку и тот, причмокивая, с жадностью вцепился в бутылочку, тут же обхватив ее крохотными ладошками.

Ноги подкашивались, и я обессиленно сползла по стене на пол, обхватив голову руками. За хлипкой дверью, разделявшей нас с общим коридором, снова послышались веселые голоса и мужской смех, вызывающий у меня устойчивые мурашки. Теперь эта компания точно не собиралась расходиться. Моему личному маньяку есть, что отпраздновать, он снова меня нашел.

– Лекс не оставит меня в покое, – озвучила я вслух, уже представляя, как будут развиваться дальнейшие события. – Он знает, где я живу и где работаю. Он одержим мной и абсолютно точно дал понять, что не отступится.

Какое-то время мама молчала, словно меня и не слышала вовсе. Ванюшка тоже притих и уже мирно посапывал на ее руках, сытый и довольный.