– Боже мой! Умоляю вас, господин Майкл! Не делайте этого! Такие причёски у нас носят только рекруты Королевской колониальной армии. И то, только потому, что длинные волосы для них – помеха.

Думал я всего пару секунд.

– Убирайте лишнее!

– Нужно согласовать с каталогом, – промямлил Серафим.

– Согласовывайте.

– И с сэром Оскаром.

– А ему-то какое дело до моей причёски?

– Господин Майкл! Сэр Оскар просил проследить, что бы вы не совершали необдуманных поступков.

– Данный поступок мной обдуман. Вас за это не накажут. Так что принимаю ответственность на себя. Стригите!

Колпак в виде увеличенного мотоциклетного шлема появился в руках Серафима из «воздуха». Я на секунду отвлёкся, всматриваясь в свои серые глаза, а шлем уже в руках у домового. Он осторожно надел его на мою голову и принялся обеими руками заправлять в прибор пряди волос. При этом сам колпак словно бы висел в воздухе, не давил своей тяжестью на плечи, которых касался краями.

– Ну? – спросил Серафим.

– Что, написать расписку о снятии с вас ответственности?

– Нет, господин Майкл, не волнуйтесь. Я получил разрешение от сэра Оскара. Теперь требуется ваше окончательное решение.

– Да! – сказал я, не успев удивиться тому, каким образом мой цирюльник успел связаться с сэром Оскаром.

Серафим тут же приподнял волшебный колпак, и я увидел в зеркале немного рассерженную физиономию ловеласа со стрижкой «ёжик»…

А недельную щетину на лице я потребовал оставить, так как она гармонировала с новой причёской. И вообще… я настоял на этом назло невидимому сэру Оскару, с которым Серафим постоянно контактировал на подсознательном уровне. Выяснилось, что мне не нравится, когда игнорируют моё мнение. Однако вышло всё так, как я того желал. Хотя сопротивление моим «новаторским» предложениям оказывалось постоянно. Но я убеждал Серафима в своей правоте откуда-то взявшейся настырной прямолинейностью, не приводя для этого убедительных доводов. Для доводов, из-за «умственной неполноценности» в данный период существования, я не мог подвести основательную платформу. Говорить слуге, что стрижку «ёжик со скобочкой» я заказал по просьбе некой Мадлен Гамильтон, а щетину оставил на зло ещё не опознанному памятью начальству, было бы не куртуазно. Честнее всего оказались мои заявления типа: «мне так нравится», или «мне так удобнее»…

Мочку правого уха Серафим вылечил за пару секунд. Немного потискал болезненный шарик под кожей, словно вправляя вывихнутый сустав, и тихо спросил:

– Ну, как? Больше не беспокоит?

Шарик в мочке больше не беспокоил.

– Это ваш личный маяк. Вчера имплантировали…

– Маяк? Кажется, в мочке уха у меня была серёжка в виде лепестка с камешком.

– А! Это – маяк с видео камерой, – буркнул Серафим. – Сэр Оскар решил заменить устаревшую модель новой, активированной для вас. Теперь на кристаллик пишется всё, что вы видите.

– Ничего не понимаю! О чём идёт речь?

Серафим тёплыми ладонями погладил мою голову, словно проверял шероховатость необычной причёски.

– Сэр Оскар вам всё расскажет, уважаемый Майкл. А сейчас, в бассейн. Вас «ожидают»: любимая дистанция в 500 метров, душ и лёгкий завтрак…

– Приготовьте свежую одежду.

– Хорошо, Майкл.

Десять отрезков по пятьдесят метров привели мускулистое тело в бодрое состояние. Память выдернула из недр кое-что из моего совсем не спортивного прошлого. Я умел плавать, так как некоторое время жил недалеко от большой реки, но к водным видам спорта был совершенно равнодушен. Кажется и к другим видам спорта, кроме футбола, никакого отношения не имел. А футбол? Да какой же мальчишка не любит играть с мячом?