Анисин вернул ориентировки Тарасову.

– Если «Каблук» сейчас просто прокатится по красивым улицам столицы и вернётся в родной город Подольск, нам предстоит-таки нелицеприятная беседа с генералом Ковалёвым. Аркадий Васильевич непременно потребует высказаться о наших дальнейших действиях по реализации плана. А в нашей схеме не хватает фигурантов: Махотина и майора милиции «Серого». Если они проявятся, то операцию можно завершить, используя минимум сил и средств, ограничившись контактным наблюдением с дальнейшим обезвреживанием.

– Владимир Иванович, а не отказались ли наши фигуранты от предложения «Серого»?

– Нет, Виктор Павлович, не отказались. Вчера в течение дня и сегодня утром зафиксировано несколько телефонных звонков в адреса «охраняемых» с требованиями и угрозами. Звонил не Каблуков, его голос у нас зафиксирован. Возможно – Махотин… Или «Серый»… Эту «крысу» в милицейской форме мы до сих пор не можем выявить. Не исключаем варианты, что он обычный «ряженый» или «артист». И он, конечно же, не главная скрипка в оркестре. «Серый» – посредник или предпоследнее звено в цепочке. А нам нужен заказчик. Вот мы и танцуем на одном каблуке в паре с Каблуковым. Дёргаем за ниточку, а она сопротивляется… Грянет гром – не высказываться будем на ковре у Ковалёва, а каяться. Всю эту шушеру нужно брать… и активно с ней работать…

«Объект следует по третьему транспортному кольцу в сторону Кутузовского проспекта…»

– Нам по пути, – сказал Пётр Иванович, выводя машину на крайний левый ряд и увеличивая скорость…


Старик стоял на краю тротуара между мачтой освещения и рекламным щитом, и наблюдал за городской суетой. Прохожие, как горох из рваного мешка, высыпались из подземного перехода и раскатывались в разные стороны, ища для себя удобную нишу, что бы там, на время успокоиться и принять на себя обязанности по выполнению своего предназначения.

Группа иностранцев, сошедшая на тротуар из импортного двухэтажного автобуса, покружила подле старика, пощёлкала фотоаппаратами, и удалилась в сторону центра. Сгорбленная старушка в монашеском одеянии, появившаяся из «ниоткуда», бесцеремонно расположилась рядом. Постелила на асфальт самодельный коврик, стала на колени, положила перед собой тряпичный мешочек с иконой и несколькими монетками, и тут же получила от вальяжно шествующего пижона пятидесятирублёвую купюру. За десять минут «причитаний» и «восхвалений» щедрых и добрых людей бабушка заработала ещё рублей двести. Старик покачал головой, прислонил к столбу клюку, достал из внутреннего кармана плаща новенькую десятку и протянул нищенке. Но та проигнорировала этот жест. Лишь мельком взглянула на его дорогие замшевые ботинки и потрёпанные полы плаща.

– Упаси меня Господи! Не надо мне твоих денег! Я и так помолюсь за тебя, без подаяния! И ты бы помолился! Грехов на тебе много… Не чистые у тебя помыслы! И деньги твои грязные. Не приму!.. Шёл бы ты своей дорогой!..

– Ведьма! – буркнул старик, смял купюру и сунул в карман.

На строительной площадке зарокотал компрессор. Старик вздрогнул, схватился за клюку и спешно проследовал к подземному переходу.

Перейдя улицу, он поднялся из тоннеля наверх. С этой стороны мир показался несколько другим. Городская панорама была цветной. Улица казалась шире и наряднее. Солнце светило в глаза и скрадывало пыльную стройплощадку. Да и шум от неё затушёвывался ровным гулом транспортного потока.

Старик осмотрелся и перешёл к стене здания, подальше от суетных пешеходов. Отсюда он хорошо видел древний Кривой переулок, дворик с припаркованным в нём квадратным джипом и серо-зелёный куст сирени. Ему даже показалось, что под колёсами «Мерседеса» всё ещё желтеют шарики оставленных там апельсинов. На углу у рекламного щита никого не было. Нищенка ушла.