Король рухнул на кушетку. Слуги слетелись к нему на помощь, но он отогнал их, как мух, и сказал:

– Не трогайте меня, это не что иное, как мнительность! Подымите меня! Вот так! Так, довольно! Хорошо! Подойди сюда, дитя моё, положи свою бедную горячечную голову на грудь твоего отца и успокойся! Скоро все будет хорошо, это только мимолетная фантазия! Не бойся, скоро ты вылечишься!

Затем он повернулся к компании, его мягкие манеры испарились, и из его глаз стали лететь белые молнии. Он почти рычал:

– Всем присутствующим! Слушайте меня! Это мой сын, он безумен, но это временное явление! Причиной тому служат чрезмерные занятия в школе и ограниченное общение! Вы! Прочь от принца со своими книгами и учителями! Посмотри на него! Займите его спортом, увлеките его живыми играми, организуйте его досуг, чтобы его здоровье восстановилось!

Король привстал еще выше, и продолжил речь с невиданной силой:

– Он сумасшедший, но он мой сын и наследник английского престола, и, сумасшедший он или здравый, он все равно будет царствовать! Вы все! Слушайте здесь и возгласите везде: кто осмелится заговорить об этом несчастье, тот – смутьян, и его смута направлена против мира и порядка в нашем королевстве! Его место на виселице! Подайте мне воды – я весь горю, печаль точит мои силы! Так, заберите чашу! Поддержите меня! Так, так, хорошо! Безумный, не так ли? Будь он в тысячу раз более безумен, чем сейчас, он не перестанет быть принцем Уэльским, я подтверждаю это. Сегодня я утверждаю его в официальном статусе наследника трона с соблюдением всех древних обрядов и форм. Немедленно исполните приказ, милорд Хертфорд!

Один из знатных вельмож опустился на колени перед королевским ложем и сказал:

– Ваше королевское величество знает, что потомственный Великий Маршал Англии гостит в Тауэре. Не подобает тому, кто заключён…

– Молчи! Вы оскорбляйте, вы мараете мои уши этим ненавистным именем! Что? Этот человек будет жить вечно? Неужели он вечно будет стоять у меня на пути? Неужели мой сын не будет утверждён в своих законных правах на трон лишь потому, что гофмаршал Англии – государственный изменник и не достоин короновать моего сына? Нет, клянусь богом! Предупредите мой парламент, чтобы Норфолк был приговорён к смерти ещё до рассвета, иначе вы у меня все попляшете!

Лорд Хертфорд встал и изрёк:

– Воля короля – закон! – и, сказав, чинно вернулся на своё место.

Постепенно гнев на лица старого властителя погас, и он обратился к Тому:

– Поцелуй меня, мой милый принц! Так! Ты чего-то боишься? Разве не я твой любящий отец?

– Ты милостив ко мне, недостойному, о, могущественный и милостивый господин, никто не опровергнет этого. Но… но… это мешает мне думать о том, кто должен умереть, и…

– Ах, как это похоже на тебя! Я знаю, что твое сердце осталось прежним, хотя твой ум и пострадал, потому что ты был нежным цветком! Но этот проклятый герцог стоит между тобою и твоим наследством! У меня скоро будет другой гофмаршал, и он не осквернит изменой величия своей должности! Успокойся, мой принц! Не терзай свою бедную голову пустыми сомнениями!

– Но разве не я ускоряю его гибель, мой сеньор? Как долго он мог бы жить, не будь меня?

– Забудь о нем, мой принц, он не достоин этого! Поцелуй меня еще раз, идите к своим играм и развлечениям, я обессилен моей болезнью! Я пойду! Покой исцелит меня! Ступай вместе с дядей Хертфордом и слугами, и приходи, когда я, как следует, отдохну и встану на ноги!

Том вышел из присутствия, отягощённый тяжкими размышлениями. Последняя фраза короля была смертельным ударом по его надеждам, она поставила жирный крест на скором освобождении лже-принца. Он слышал тихий шёпот вокруг. Голоса множились, люди восклицали: