Лучше бы я держала язык за зубами. Она же теперь от меня не отвянет, пока не выяснит все до мельчайших подробностей. Я ее знаю. Лучше сразу признаться во всех грехах, а то потом беды не оберешься. Ведь, придется придумывать несуществующих гостей, запоминать их биографии, годы жизни и время посещений, чтобы не попасться. Еще не известно кто в нашей семье больше полицейский «папаЖора» или мама Аля.

Я опустила глаза долу, изобразила скорбное выражение лица. Все как мама любила.

- Мам, должна тебе признаться...

- В чем? - взгляд матушки стал хищным. Она почуяла добычу.

- Эту колбасу я купила себе. Иногда... очень редко... правда, очень-очень редко... я балую себя вредными вещами. Знаю, что это неправильно. Но ничего не могу с собой поделать..., - начала я каяться.

- Доня, ну, зачем ты врешь маме? - ласково спросила она. А затем полезла ко мне обниматься.

- Неужели ты думаешь, что я буду против того, чтобы ты встречалась с друзьями? Милая моя, да я только «за». Знаю, как тебе трудно найти общий язык со своими сверстниками. Они не понимают какая ты у меня тонкая и возвышенная натура. Шекспира читаешь, Диккенса. А они? Они по барам и кабакам сидят. Легкие прокуривают. Но даже и с такими надо общаться. Ведь заводить связи надо именно в вузе, а то потом будет поздно. Я так рада за тебя, моя девочка. Ты даже не представляешь. Я совершенно не против, если ты приведешь кого-нибудь из друзей в наш дом. Я буду только рада. И здесь встречайся. Дружи. Это очень важно. Девочка моя, как же я рада.

Маму совершенно не смущало, что в одной руке она держала колбасу, а другой обнимала меня. И запах копченостей не раздражал обоняние, как это обычно было.

Чудны твои дела, Господи.

Говоришь маме правду, она не верит, начинаешь врать, принимает все за чистую монету.

- Спасибо, мама, - только и смогла вымолвить.

- Так, пообнимались, а теперь в темпе вальса собираться. Мне дали водителя до шести часов вечера, - тон родительницы сразу же изменился, когда речь зашла о делах.

- Да, мамочка. Сию секунду, мамочка. Только глазки подкрашу, мамочка, - я засуетилась.

Многострадальная колбаса была возвращена на полку холодильника, чему я обрадовалась. Дальше маман проводила ревизию на кухне тихо и молча. Я подозревала, что она составляла список чего мне не хватает до полного счастья по ее мнению. Например, масла из виноградных косточек или свежего имбиря.

- Здрасьте, - поздоровалась сразу же, как только загрузила свою тушку на заднее сидение «ментовской» машины.

Почему-то к старым моделям автомобилей, используемых еще чуть ли не с советских времен, не пристало «полицейская» машина. Видимо, два понятия не были совместимы.

- Здравствуйте, - поздоровался молодой парень, сидящий за рулем. По возрасту он был моим ровесником, а может быть чуточку старше.

- Дочь, не отвлекай водителя, - строго произнесла мама.

Так, все понятно. Парень за рулем, мне не пара. Мама четко давала понять кто мне подходит, а кто нет. Все молодые люди у нее делились на две категории: «перспективные» и «самые обыкновенные». Похоже, что наш водитель относился ко второй.

- Как скажешь, мамочка, - злить маман, тем более перед походом по магазинам, я не собиралась, зная, во что мне может вылиться ее плохое настроение. Меня заставят мерить заведомо мне не подходящее, при этом громко обсуждать это с продавцами, охать и вздыхать. Терпеть такое издевательство даже я не в силах.

Всю дорогу мама вполголоса рассказывала мне какое грандиозное торжество планируется на день рождения «папыЖоры».

Я рассеянно кивала, особо не вникая в подробности. Главное, надо было кивать время от времени, говорить «да ты что?!», закатывать глаза от бешеных цен и делать умный вид по поводу и без повода. С этим я справлялась виртуозно, даже особо и не напрягаясь. За время жизни с мамой, я научилась выдавать все те фокусы, которые мама от меня ожидала.