Джондар улыбнулся.

– Не надо все усложнять. – Он протянул руку, словно хотел галантно перевести меня через дорогу.

Но я отчего-то знала, что если пойду с ними, то больше никогда не увижу родных.

Я набралась смелости и тихо сказала:

– Хорошо… – А потом бросила тяжелую сумку прямо Джондару в лицо.

Я нырнула ему под локоть и бросилась прочь, но не успела сделать и двух шагов, как левую половину моего лица обожгла острая боль. Я начала падать, но сильные руки подхватили меня прежде, чем я ударилась о землю.

– Твою мать, Крин, – выругался Джондар. – Зачем ты это сделал?

Рывок – и я вдруг повисла вниз головой. Крин перекинул меня через плечо, как какую-то старую тряпку. В глазах начало темнеть. Я изо всех сил старалась не потерять сознание.

– Ему это не понравится, – сказал Джондар. – Не надо было ее бить.

– Переживет.

– Задница у нее классная, – хохотнул Сильвер.

– Ну почему с нами пошел ты, а не Цилия? – пожаловался Джондар.

– Поддерживаю, – отозвался Крин. – В отличие от тебя, она думает головой, а не членом. И не стала бы отвлекаться на глупые шуточки.

– Это потому, что у нее нет члена, – фыркнул в ответ Сильвер, и все погрузилось во тьму.

Из забытья меня вырвал громкий хлопок. Я забилась в вязких волнах темноты, отчаянно пытаясь прийти в сознание. Моя голова кружилась и пульсировала от боли.

За хлопком последовало низкое рычание, но я не смогла разобрать слов из-за ужасного звона в ушах и пульсирующей головной боли. Я ухватилась за этот шум как за спасательный круг, приложив почти нечеловеческие усилия, и держалась за него, пока наконец не вынырнула из окружавшего меня тумана.

Очнувшись, я вздрогнула и обнаружила, что лежу на правом боку, а руки почему-то были заведены за спину. Я попыталась пошевелиться, но почти сразу поняла, что меня связали и лечь поудобнее нет никакой возможности.

Пусть с большим трудом, но у меня все же получилось сфокусировать зрение, и я уставилась прямо ковер, ворс которого щекотал мою щеку. Чуть поодаль от меня находилось выложенное из гладких камней кострище, в котором тлело несколько поленьев, источающих приятное тепло. Позади него через узкую щель проникал дневной свет.

Я была в шатре!

– Ой, да успокойся ты. Все с ней в порядке, – раздался мужской голос. Я узнала его, хоть и слышала всего раз в жизни. Это был Крин, тот самый засранец, из-за которого у меня раскалывается голова и болит челюсть.

– Не смей так со мной разговаривать, – прорычал кто-то в ответ.

А вот этот голос я никогда прежде не слышала. И не хотела больше слышать. Я вздрогнула, чувствуя непреодолимое желание оказаться от его обладателя как можно дальше.

– Ты ее ударил, – снова прогрохотал голос, похожий на страшную грозу, готовящуюся разорвать мир на части.

– Она будет в порядке. Сейчас ей очень даже хорошо и комфортно. Мы об этом позаботились. – Это говорил Джондар, темнокожий фейри с мелодичным голосом. Он, в отличие от Крина, обращался к обладателю грохочущего голоса с уважением и явно старался его успокоить.

Но меня волновало не это.

Комфортно? Как бы не так. Руки у меня были связаны за спиной, веревки до боли врезались в запястья, а он что-то говорил про комфорт?

– Этого больше не повторится, – пообещал Джондар.

– Это в ваших интересах, – снова прорычал незнакомый фейри.

Может, это третий фейри? Сильвер?

Хотя нет. Разве что он был перевертышем и умел превращаться во льва со здоровенным динамиком вместо гортани. Но, насколько я знала, после превращения перевертыши не могли говорить. Во всяком случае, моя сводная сестра Тони в обличии волка не разговаривала. Может, у фейри это работало как-то иначе? Конечно, мы изучали их в старшей школе и колледже, но я никогда не уделяла этой теме много внимания. Эльфхейм был гораздо больше моего королевства, и кто знает, что за существа водились в тех землях.