– Нужна разведка. Что там и кто перед нами там, в глубине, мы не знаем. Но знать должны. Устав нарушать не будем. И выполнение приказа командования не можем ставить под угрозу.

– Да, Леонтий Акимович, надо срочно выслать разведку. Две группы. Одну снаряжаете вы. Совместно с артиллеристами. Пусть и они взглянут опытным глазом на возможные цели. – И улыбнулся, собрав на висках в уголках больших серых глаз пучки морщин. – Сегодня боги войны сработали хорошо. Как на полигоне по мишеням. Спасибо вам, капитан. Всему личному составу дивизиона от моего имени передайте благодарность. Но, вот что имейте в виду: завтра, если они пойдут, в первую очередь попытаются лишить нас огневой поддержки. Нюхнули бронебойных. В другой раз не захотят. Они народ практичный. Уроки усваивают сразу. Так что хорошенько замаскируйте свои орудия. Создайте ложные позиции. Без орудий нам тут… – И, вздохнув, поморщился, задумчиво посмотрел на Мамчича. – Сегодня днём севернее нас, видимо, где-то в стороне Износок, шла сильная стрельба. Но обороны нашей там нет. Мои разведчики тот край весь обшарили. Пустые окопы. Всё брошено. Что происходит севернее нас, неясно. Но судя по канонаде, что-то значительное. Что именно, мы не знаем.

– Возможно, это отходят какие-нибудь части. – Один из особистов шевельнулся, кутаясь в шинель. – Есть сведения, что некоторые подразделения Западного и Резервного фронтов не выдержали натиска противника и при попустительстве командиров бросили свои позиции и беспорядочно отходят. Я же вам говорил. – Последние слова особист произнёс раздражённым тоном человека, который знает всё.

– Отходят. Опять, значит, драп, – сказал командир роты десантников, рослый лейтенант, всё это время молча сидевший в углу с пустой остывшей кружкой в руках.

Особист поморщился, снова поддёрнул шинель и продолжил:

– Передайте командирам взводов, а те, в свою очередь, пусть в обязательном порядке доведут до каждого бойца, что на их позиции, возможно, будут выходить отступающие подразделения и одиночки. Так вот, учтите. Необходимо проявлять бдительность. Вот это особенно подчеркните, товарищи, потому что под видом бойцов и командиров Красной Армии в наш тыл могут просочиться переодетые в красноармейскую форму диверсанты. Или просто трусы, которые бросили свои позиции необоснованно и теперь спасают свою шкуру. И те, и другие одинаково опасны. Всем всё понятно?

– Не всё. Разъясните, что значит, необоснованно бросили свои позиции? – снова колыхнулся на ящике, скрипнув, казалось, всеми его дощечками, крупнотелый, угловатый, как валун, лейтенант-десантник. – Вот мы от Угры тоже вроде как и не вразвалочку сюда проследовали. Бегом бежали.

В шалаше сразу повисло настороженное молчание. Особист дёрнул чёрными густыми бровями и сказал:

– Вы, товарищ лейтенант, отошли совершенно обоснованно. И справа, и слева от вас, насколько нам известно, то есть на флангах, наших войск не было. Вы избежали угрозы окружения. И отошли, как показали бывшие с вами бойцы и младшие командиры, в самый последний момент, когда уже были исчерпаны все имеющиеся возможности удерживать берег и свои позиции. Вооружение и имущество врагу не оставили.

– А, ну теперь мне действительно понятно, почему мы отошли.

Особист поморщился, но иронию лейтенанта-десантника всё же пропустил мимо ушей. И подытожил:

– Так вот, товарищи, выходящих на позиции пропускать и в сопровождении охраны препровождать к штабу.

– С оружием? – спросил кто-то из политработников, до этого момента молча слушавших разговор командиров.

Шалаш опять заполнило гнетущее молчание. Слышно было, как всё там же, севернее шоссе, то ближе, то дальше, гремела канонада. Все вдруг почувствовали, что там происходит что-то такое, значительное, что опрокинет всё остальное и потащит вместе с ними, курсантами и десантниками, по своим кочкам и ухабам. Нужна разведка. Срочная, глубокая разведка. И тут снова ворохнул глыбой плеча лейтенант-десантник: