«Почему ненависть возгорается среди близких друг другу людей?»

Стивен не исключал существования добра, но уже понимал, что именно зло превосходит.

Уиллис вышел на станцию, в уши ударил звонкий плач Элизабет Тейт, её крики:

– Я никуда не уйду!

Его коллеги пытались отгородить место преступления. Тяжело вздохнув, он убрал руки за спину, с нежеланием наблюдая душераздирающую сцену.

За свои сорок три года, двадцать из которых проведены на государственной службе, Уиллис встречал жестоких людей, но каждый раз выходил из себя, когда их жертвами становились дети. На это были свои личные причины.

Он свято верил, обманывая себя, что люди способны забывать прошлое. Прекрасное убеждение, пока черная дыра из детства продолжает поглощать настоящее. Однажды он сорвался с цепи, подобно голодной собаке, набросившись на подозреваемого в педофилии:

«Как ты живешь после содеянного?» – спрашивал он, глядя в пустые глаза, в глупые зеркальные стекляшки зверя перед ним. Этот вопрос слишком долго мучил его. – «Что ты чувствуешь после этого?»

Через несколько секунд подозреваемый утвердительно закивал, посчитав, что лучше признаться и похвастаться своими достижениями, нежели категорично отрицать вину. С его отвратительных губ, которыми он целовал молодую кожу мальчиков и девочек, начиная с шеи и спускаясь всё ниже, вырвалось: «Дети становятся послушными игрушками, когда восполняется нехватка внимания. Лишь глупыми, кричащими от боли игрушками. Мягкими, нежными и очень теплыми. Мне прекрасно живётся. Может вы, детектив, и не знали, но дети – цветы жизни».

И как забыть прошлое? Ту смутную картину, когда десятилетний Стивен забрел в лес, увидев, как взрослый мужчина прижал его лучшего друга к корявому дереву на опушке, принимаясь медленно снимать с него шорты. Мальчик пытался выбраться, пытался биться ногами. В конечном итоге он смирился и замер. Только взгляд остался беглым, искал спасения.

А Стивен мог сделать хоть что-нибудь: закричать, побежать в сторону города, клича о помощи, или выбежать навстречу к глумившегося над другом мужчине.

Стив мог сделать хоть что-нибудь, чтобы совесть не терзала, но мальчик беззвучно упал в густую траву, а проснулся наутро с мокрыми штанами. Его друга нашли тем же вечером: достали мертвого из реки со вспоротом лицом и животом.

«Мерзкая тварь. Подонок!»

После агрессивного поведения с преступником, Уиллиса ждали вынужденные походы к психотерапевту.

«У меня не возникает вспышек ярости», – отнекивался он.

Его ненависть касалась не только насильников, а всех, кто причинял боль маленьким детям.

Первое дело, где жертвой стал ребенок, он помнил очень смутно, лишь некоторые подробности и детали. Это произошло в 1996 или 1997 году. Десятый месяц работы. Знойное лето. Легкий ветерок играется с платьями девиц, будто с воздушными шариками. Танцуют фонтаны, с полок скупают холодный лимонад. Прекрасные дни не становятся преградой для беды и человеческой жестокости.

Восьмилетнюю девочку сбила машина. Малышка (чем-то похожая на Кэти Тейт) выбежала на дорогу: то ли увидела птичку, то ли будку со сладкой ватой. Автомобиль ехал на большой скорости, и сначала показалось, что водитель не успел затормозить.

Родители – слащавый мужчина, облитый душистым и явно дорогим одеколоном, и дамочка рядом с ним, с длинными роскошными волосами, на много лет младше своего кавалера, были слишком увлечены друг другом, с лиц не спадали кокетливые улыбки.

Воркующих голубков отвлек звук резкого торможения.

Всеми забытая малышка отлетела на несколько метров вперед, бочкой покатилась в другую сторону, после чего развалилась на асфальте.