– Я очень полюбил нашу церковь и монастырь Чертоза, которые ты видела, когда была в Павии…

В то же время Изабелла отправила из Милана письмо матери:

– Иногда в разгар самой прекрасной охоты я с болью вспоминаю, как давно Вас не видела, и как далеко я от Феррары, и эта мысль бросает тень на самое яркое солнце и самые весёлые развлечения.

– Счастье иметь такую дочь! – умилилась после прочтения письма Элеонора.

Однако не угрызения ли совести подвигли Изабеллу на эти меланхолические строки? Ведь Элеонора Арагонская, женщина с безупречной репутацией, наверняка бы осудила свою дочь, если бы узнала об её измене мужу. Что же касается Моро, то ввиду отсутствия любовницы и беременности жены этот ловелас вполне мог пустить в ход все свои чары, чтобы соблазнить прелестную свояченицу. Перед отъездом он сделал Изабелле великолепный подарок: пятнадцать ярдов ткани, вышитой золотом и серебром.

– Эта парча, – радостно написала она Франческо, – стоит по меньшей мере сорок дукатов за ярд!

И без промедления послала за портным, дабы он скроил платье, которое она бы могла надеть хоть один раз, прежде чем уедет из Милана.

«Интересное положение» не позволило Беатриче сопровождать свою сестру в Геную, куда в конце сентября Изабелла отправилась из Милана. Маркиза давно мечтала побывать в этом городе, где её ждал торжественный приём. Затем она намеревалась вернуться домой, но, получив известие о болезни Беатриче, поспешила обратно в Милан и не покидала её, пока та не выздоровела. Возможно, она испытывала что-то вроде угрызений совести. Лодовико же, как преданный и внимательный муж, вместе с Галеаццо ди Сансеверино развлекал Беатриче остроумными диалогами и розыгрышами. Уже в Мантуе Изабелла узнала, что её сестра 25 января 1493 года в четыре часа дня родила в Миланском замке первенца Эрколе (будущего герцога Милана), впоследствии переименованного в Массимильяно в честь императора, женившегося на сестре Моро. Элеонора Арагонская, присутствовавшая при родах младшей дочери, лично сообщила об этом счастливом событии Изабелле, которая незамедлительно отправила в Милан с поздравлениями специального посланника. В свой черёд, молодая мать с восторгом в каждом послании к сестре не забывала упомянуть о своём сыне:

– Я не могу передать Вам, как хорошо выглядит Эрколе и каким большим и пухленьким он стал в последнее время. Каждый раз, когда я вижу его после нескольких дней отсутствия, то поражаюсь, насколько он вырос и стал лучше, и я часто желаю, чтобы Вы были здесь, чтобы увидеть его, поскольку я совершенно уверена, что Вы никогда не сможете перестать гладить и целовать его!

Маркиза отвечала:

– Я очень хотела бы увидеть этого прекрасного мальчика. И не только увидеть, но и подержать его на руках и насладиться его обществом по-своему!

Что она ещё могла написать Беатриче, которая даже в рождении наследника опередила её? На все упрёки матери и мужа Изабелла кратко отвечала:

– Беатриче не лучше меня, но гораздо крупнее.

Если со своими братьями Беатриче всегда поддерживала прекрасные отношения, особенно с Ферранте, с которым выросла в Неаполе, и с Альфонсо, который несколько раз приезжал навестить её в Милане, то с Изабеллой отношения были более сложными. Потому что, хотя сёстры испытывали искреннюю привязанность друг к другу, маркиза со дня свадьбы Беатриче начала питать смешанные чувства к ней не только из-за её удачного брака и огромного богатства, но и, прежде всего, из-за рождения здорового сына, в то время как сама она годами тщетно пыталась произвести на свет наследника своему мужу.

– Радость сеньора Лодовико по поводу рождения его первенца не поддается никакому описанию! – сообщил Джакомо Тротти своему господину, герцогу Эрколе.