Еще пугала мысль о наказании возле столба. Полагаю, по их законам мне не избежать участи стать новой жертвой. А сколько за «идиоты» и назвать общину группировкой полагается плетей? Так это блондин вовремя подхватил. Ведь я уже тянулась дернуть старца за бороду. И с языка чуть не сорвался весь мой нецензурный словарный запас. Лучше бы промолчала, а после собрания отыскала лопату. Вот же дурочка прямолинейная…

Послышался скрежет в замочной скважине двери. Поднялась с кровати, и вспомнила, что еще даже не умывалась.

На пороге показался тот самый блондин из коричневой команды. Решила так распределять цвета, званий все равно не знаю. И встретившись с ним глазами, захотелось куда-нибудь спрятаться. Он, весь такой бодрый, свежий с очаровательной улыбкой, которая перестала казаться идиотской. Производит впечатление милого парня, которого, кажется, что уже давно знаешь и можно доверять. И тут я – лохматая, в помятой одежде, с припухшими глазами после ночных слез. Позор на мою голову.

– Озаряйся, сестра! Принес тебе поесть, – вежливо, как всегда, обратился и поставил поднос с тарелками на стол.

– Привет! – ой, надо же, как он привык, захотелось сделать приятное, – И ты озаряйся! А еще славься, – дальше на ум ничего не пришло из их словечек. Парень коротко хихикнул, и быстро вернул непринужденное выражение лица на место. Поймав его настоящего на пару секунд, оживилась.

– Спасибо, Кора, – сдержала порыв уточнить свое настоящее имя, просто кивнув в ответ.

Пока он переставлял тарелки с подноса, быстро закрутила гульку, закрепив лентой, которая только со мной и осталась. Все мои заколки и резинки тоже пропали в первый день приезда.

Наблюдая за ним, еще раз убедилась в спокойном характере парня. И потому осмелилась выяснить о наиболее интересующем меня в данный момент положении.

– Прошу, скажи, когда меня выпустят? Хочу вернуться в свою хижину. – протянула жалобно последнее предложение, мысленно подразумевая, конечно, никакую не хижину, а мой настоящий дом.

С сочувствием и пониманием он посмотрел на меня и поспешно опустил глаза.

– Эээ… мне мало об этом известно. Старший учитель сказал, что он будет решать, какую ты получишь благодать для очищения… – растерянно пробормотал, будто извиняясь за свою причастность. Или мне так показалось?

После моих провокационных вопросов поспешил на выход. При виде удаляющегося заботливого блондина, с языка сам по себе слетел вопрос:

– А как тебя зовут? – что я несу? Спохватилась, но было поздно.

Обернулся возле выхода, окинув добродушным взглядом серых глаз.

– Прут.

Вот и познакомились… Едва закрылась дверь, смех прорвался наружу. Когда-нибудь я перестану хохотать от их имен? При воспоминании, что меня саму тут зовут не принцесса Альпийская, а Кора, смеяться расхотелось. Ну, я хотя бы знаю, что это бред. А они и всерьез так себя называют. Немного успокоила себя, но не настолько, чтоб перестать тревожиться о дальнейшей участи.

С наступлением сумерек начало потряхивать. Все ждала, что за мной придут, отвести к столбу. И когда дверь открыла незнакомая женщина, спряталась под кровать.

– Озаряйся, Кора! Вечерняя трапеза, – прозвучал приближающийся звонкий голос гостьи. Покрывало приподнялось… – Подушку дать? – подлезла на четвереньках, низко опустив голову, чтоб лучше меня рассмотреть.

Как она догадалась? Надо было в шкаф влезть. Вот зоркая!

– Спасибо, мне и так удобно, – сделала вид, что так и надо. Всегда сплю под кроватями. Просторно и не жарко, а то, что твердо, так спина ровнее будет.

А на подушке ручного производства общины, набитой соломой мне в любом месте будет некомфортно.