Их отец пропал без вести, да еще во 2-й Ударной армии, солдат которой объявили предателями Родины. Но этот солдат в плен не попал. Он погиб с оружием в руках, в окружении, из которого не было выхода. Его семья не получала никаких средств, пенсий по потере кормильца от государства, его жена поднимала 4 дочерей одна. Так и не вышла больше замуж. Младший сын, которому было 2 года, умер от болезни в 1943 году, но Шамарин об этом уже не узнал. Его дочки работали на заводе с 13 лет. Средняя дочь потеряла левую руку и стала инвалидом. Все на том же военном производстве, ей было 16 лет.
Было много слез, много рассказов. Сейчас у каждой дочери уже у самих есть внуки и правнуки. Дочери на могилу отца не поехали, здоровье ненадежное. В 1999 г. в послекризисный год поехали внуки, установили на воинском мемориале в д. Мясной Бор отдельную небольшую мраморную плиту с фотографией деда. Наш отряд был на этом мемориале несколько раз, мы всегда приносим цветы нашему земляку-магнитогорцу.
Для меня это было впервые – найти родственников бойца. Заполненные медальоны – очень редкая вещь, к сожалению. Солдаты не всегда могли заполнить медальон – не было карандаша под рукой, не было времени, сразу в бой. Были суеверия, что если заполнишь медальон, то точно убьют. А когда хочется жить, то поверишь любому негласному правилу. Делали из медальонов мундштуки и игольницы. Были медальоны с очень хорошо сохранившейся бумагой, но незаполненные. Помню тогда это чувство бесконечного сожаления, что не стал солдат писать свои данные на бумаге, не стал или не успел.
После знакомства с семьей Шамариных поисковая работа приобрела для меня более глубокий смысл. Как будто победила я очень сильного противника, ведь поиск ведется вопреки многим вещам – времени, равнодушию, отсутствию финансирования, физической и моральной усталости. Появилось огромное желание копать бесконечно, пока есть силы. Раз есть шанс найти и прочитать медальон, увидеть счастливые, заплаканные глаза детей павшего солдата. И лишь тогда, совсем ненадолго, приходит чувство полного удовлетворения и завершенности твоей работы.
Я – командир поискового отряда «Рифей», г. Магнитогорск
Вахта 1999 года, Новгородская область, Парфинский район, д. Присморжье, граница Рамушевского коридора, р. Ловать
Вахта 1999 г. оказалась не из легких для меня как командира. Если в 1998 г. большую часть подготовки к поездке взяла на себя Валентина Алексеевна Погодина, то этот состав отряда набирала я уже сама. Впервые в составе отряда были студенты Магнитогорского строительного колледжа, благодаря поддержке директора Шнейдера Виктора Андреевича. Наше сотрудничество продлится больше 10 лет. Получилось, что в составе отряда больше половины были новички, которых предстояло обучить всем поисковым премудростям: как звучит кость, когда в нее ударяет наконечник щупа, как выглядят немецкие и советские патроны, как аккуратно снимать дерн, чтобы не повредить останки, как ориентироваться в лесу и не отстать от отряда, как разводить костер в непогоду и как приготовить ужин на 10 человек. Как научиться слушаться командира и соблюдать технику безопасности.
Но как оказалось, самым трудным испытанием стала не работа, а погода, которая решила в мае показать свой капризный характер. Палатки ставили под проливным дождем. Через день пошел снег, началась метель, и снег лег на два дня. На работу мы все равно пошли, но по неопытности в резиновых сапогах. Через два часа ноги замерзли настолько, что пришлось возвращаться в лагерь и делать выходной. Спальников тогда теплых у нас не было, а были ватные одеяла со сломанными замками. Ночью спать в такой холод было очень сложно, почти невозможно.