Роберт увидел собственный труп открытыми глазами. Он лежал еще теплый в мокрой траве, а звери доедали последние куски с его оголенных костей. На его лице еще прятался ужас − последнее чувство, испытанное им перед смертью.

Низкий утробный рык вывел его из оцепенения.

Хищные твари двинулись в направлении человека, у машины остался только один.

Где-то в голове у детектива мелькнула отчаянная мысль, что это все. Спасения нет. Рука его потянулась к пистолету.

Он помнил, что в патроннике не более пяти-шести патронов.

Постараться прицельно выстрелить. И не промахнуться.

Каждый выстрел должен умертвить по одному волку. Другого шанса у него не будет. Иначе они растерзают его прежде, чем он обратится в бегство.

Смириться с этим в свои тридцать три года Роберт Блатт не мог. Неделю назад он был вызван из Аристада мэром Ариголы для расследования одного громкого дела. Обладая репутацией чертовски удачливого сыщика, человека, который раскрыл множество запутанных и «мертвых» дел, он был идеальным кандидатом на роль того, кто докопается до истины.

В городе пропадали люди. За последние две недели в Ариголе и ее окрестностях исчезло пять человек. Никто ничего не знал. Никто ничего не видел. Не было найдено ни одного тела. И никто не объявлял себя свидетелем убийства. Все это выглядело очень странно. Не имея ни малейшей зацепки, местные копы сбились с ног.

Возглавить расследование должен был он. Но, видимо, сделать ему это уже не удастся.

На него шли сразу три хищника. Дождь нещадно стегал их тела, ветер взъерошивал шерсть. Но стихия, какой бы свирепой она ни была, не могла заглушить главный природный инстинкт − голод.

Они словно знали, что ожидание смерти хуже самой смерти, будто уже были в шкуре своей жертвы, и чувства этой самой жертвы были им хорошо знакомы. Поэтому они шли не спеша.

Они остановились от него в нескольких метрах. Двое стали заходить с боков, один остался перед человеком. Дыхание волка холодило воздух, а взгляд вызывал оцепенение.

Ступить назад… осталось только пятиться… Не думать о бегстве. Эти твари слишком хорошо чувствуют страх… двинуться немного вправо… так… еще немного… потом шаг назад… еще один…

Внезапно Роберт Блатт нажал на курок. Звук выстрела заглушил шум травы.

Стоящий перед ним волк рухнул мордой в лужу. Те, что зашли с боков, застыли, но не попятились назад и не бросились бежать. Они присели на задние лапы и стали чего-то ждать. Господи, чего? Роберт повернулся влево и навел дуло пистолета на одного из них.

Еще один выстрел, и он убьет зверя наповал. Надо только прицелиться. Прицелиться хорошенько, точно в левый глаз. Красный зрачок сузился, центр его пульсировал в ожидании момента, той яростной секунды, чтобы напасть на человека и вырвать ему горло. Уши, стоящие торчком, зашевелились, улавливая малейший звук в радиусе сотни метров.

Этот отрезок времени, словно вереница тягостных мгновений, тянулся бесконечно долго. А потом человек понял, что зверь не собирается на него нападать.

И тут Роберт уловил какое-то движение за своей спиной.

Ш-ш-ш…

Мерное покачивание хвоста, с которого ручьем течет вода. Шевеление черных ноздрей, мокрых и грязных, но не потерявших обоняние. Матереющий рык, берущий свое начало в глубине грудной клетки, нарастающий с каждым вздохом и грозящий превратиться в исступленный вой.

Нет… это невозможно… он же стрелял…

…Роберт оглянулся и увидел, как убитый им только что хищник медленно поднимается с земли. Вот его лапы выпрямились, уши поднялись, грудь выгнулась вперед. Вот он уже повел окровавленной мордой в направлении человека, и свежий пар пошел из уголков его разинутой пасти.