– Доброе утро! Я ваш воспитатель, Юрий Николаевич. Пора подниматься на зарядку. Быстро, быстро, все встаём. Молодой человек, там, в уголочке, вас это тоже касается. Выход на зарядку обязателен для всех!

Обитатели комнаты один за другим потянулись на выход, шнуруя кеды на крыльце корпуса. Они остались в комнате вдвоём. Максим натянул на себя одеяло, и никакая сила сейчас не смогла бы его сорвать.

– Ну, я вижу, молодой человек, вы не намерены подчиняться распорядку. Как вас зовут?

– Никак.

– Ладно, сегодня у нас первый день, я не хочу начинать его с ссоры. Догоняйте, советую вам появиться на зарядке.

Слава богу, ушёл. Максим завернулся в одеяло, дошёл до шкафа, достал чемодан, вытащил бельё, переоделся, нацепил спортивную форму и побежал по аллее в сторону бодрой музыки. Теперь он знал, где находится библиотека. Четыре десятка людей разных возрастов и комплекций старательно повторяли движения за подтянутым физруком. Максим пристроился в конце, в самом последнем ряду, и медленно размахивал руками в такт с остальными. В другое время он с удовольствием бы позанимался, но приехать в санаторий, чтобы попасть в детскую группу, – такого он даже представить себе не мог. Нужно было соглашаться на взрослую палату. Уж тех-то никто на зарядку гнать не будет.

Через двадцать минут зарядка закончилась и все пошли в свои корпуса за умывальными принадлежностями, по пути вставая в очередь в длинный, каменный, выкрашенный в белый цвет туалет с неизменными буквами, разделяющими его на женскую и мужскую половины. Не очень чисто, уже натоптали, но выбирать не приходится, всё равно где-то нужно опорожниться. Стена, отделяющая мужскую половину от женской, была выложена, видимо, в целях экономии, не до самого верха, не доставая до шиферной крыши сантиметров тридцать, и поэтому на каждой половине было прекрасно слышно, что происходит у соседей. Каждый старался закончить то, что ему нужно, как можно быстрее и покинуть это не самым лучшим образом пахнущее заведение. Вернувшись на свежий воздух, Максим с удовольствием наполнил им лёгкие. Так, теперь взять полотенце и умываться. Но сначала побриться. Да, он уже начал бриться, несмотря на то, что отец не рекомендовал начинать так рано, поскольку потом придётся делать это постоянно, а на лице

у Максима ещё пушок, и поэтому можно было пока не трогать. Но Максиму уж очень хотелось выглядеть постарше. Для этой цели отец уступил ему свою старую электробритву, а сам распечатал новую, полученную на производстве в качестве премии за ударную работу.

Недалеко от каменных туалетов, под открытым навесом, расположилась умывалка. По пять раковин с каждой стороны, над ними труба толщиной в руку, и от неё на грубо приваренных трубах потоньше отходили, возвышаясь над раковинами, десять одинаково залапанных латунных кранов. На краю каждой железной раковины, об которую с шипением и брызгами неровно била струя воды, имелся рифлёный выступ для мыла. На каждом таком выступе лежал мокрый обмылок, обязательно покрытый крупинками песка с одной из сторон, выковыривать и счищать которые с упавшего на землю куска было делом хлопотным. Полотенца умывающиеся вешали прямо на шею, а сдвинув в сторону обмылок, можно было получить немного места для тюбика с пастой и зубной щётки. Холодная вода немного пощипывала бритое лицо. Ничего, вернувшись в комнату, он помажет лицо кремом! Ничего себе водичка, как на Северном полюсе! Кожа моментально покрылась пупырышками, так не хочется мыть всё лицо и шею. Уф-ф! Здесь умывались все вместе, женщины и мужчины стояли в одной общей очереди. Кто-то был в спортивной одежде, а кто-то пришёл в мятой пижаме, женщины преимущественно в домашних халатах. Стояли у раковин на тёмных от воды скользких деревянных поддонах. Ну вот, умывание тоже закончено, теперь завтрак.