– Пока они нам не понадобятся, – прошептала я. – А про мою мать ничего не нашел? Она жива. Есть там что-нибудь про нее?

Глаза Брандта округлились:

– Твоя мать жива? С чего ты взяла?

– Жива! – вступил Кейл. – Она пленник «Деназена». Я тоже им был.

У Брандта отвисла челюсть. Он хотел что-то сказать, но я его перебила:

– А про Жнеца там ничего не было? Хоть чего-нибудь, а?

– Ничего. Да чего я там мог успеть. Так, по-быстрому просмотрел бумаги на столе, и все.

Он помолчал и продолжил, вздохнув:

– Вообще, если честно, твой папаша теперь – последний человек из всех, кого я хотел бы встретить. Нам следует пойти ко мне. Расскажем все моему отцу; он скажет, что делать.

– Ничего не выйдет, – возразила я. – Понимаешь, Кейл, он, типа, не такой, как все.

Брандт сложил руки на груди. Балансируя на скейтборде, он сменил ногу и снова принялся гонять его взад-вперед.

– Что значит не такой? Объясни!

– Кейл для них важная фигура. Он – один из Шестерок. Если отец его найдет, ему конец.

– Это не игра, Дез! – проговорил Брандт.

И этот про то же самое! Какие уж тут игры!

– Я знаю.

– Эта штука больше нас с тобой. Ты не просто пытаешься достать своего отца. Смотри: ты встретила этого парня. Хорошо. Но ты что, готова себя похоронить из-за совершенно чужого человека?

Я не отступала:

– Во-первых, он все знает о «Деназене», и он знает мою мать. Если есть хоть один шанс ее вытащить, мне нужна будет любая помощь. Во-вторых, он сам был пленником «Деназена». Они использовали его, чтобы убивать.

Брандт побледнел:

– Убивать?

– Моя кожа убивает все, к чему я прикасаюсь, – начал объяснять Кейл, взяв меня за руку.

Брандт в ужасе уставился на нас. Скейтборд под его ногой замер. Опомнившись, он спросил:

– Так почему же он тогда трогает тебя? Как он это делает?

– Похоже, у меня иммунитет.

– У тебя иммунитет?! – зашелся Брандт. – Ты что, не понимаешь? Они же подумают, что ты одна из них!

– Я не могу прикасаться к другим Шестым, – перебил его Кейл с болью в голосе. – Меня заставляли попробовать. Много раз. И каждый раз те, другие, умирали.

Брандт был в смятении. Бросив на Кейла гневный взгляд, он сделал еще одну попытку:

– Брось ты его, дурья твоя башка!

– Я его не оставлю, – ответила я, твердо держась на своем.

– Но это же глупо, Дез. Вернись домой, и мы во всем разберемся.

И хотя Брандт говорил это, по выражению его лица я видела: он знает, что я не отступлю.

– Не могу, – тихо сказала я. – Я должна все сделать сама.

Вздохнув, Брандт достал из кармана ручку. Взяв в свои руки мою, он начал писать что-то на моей ладони. Потом объяснил:

– Тут адрес. Спросишь тетку по имени Миша Во. Будь осторожна. Не знаю, кто она и что делает, но ее имя было в списке, который я нашел на столе. Там стояло: «главные мишени». Если она из этих людей, то, наверное, сможет помочь. И, главное, не попади в сеть, чтобы мне потом не взрывать эту контору и не вытаскивать тебя оттуда.

Брандт, он такой. Всегда готов подставить плечо. Я быстро обняла его и поцеловала:

– Попробуй узнать что-нибудь еще. Но будь осторожен.

Брандт кивнул и, отступив, посмотрел на нас.

Я повернулась к Кейлу:

– Пора двигать.

Мы почти подошли к границе свалки, когда Брандт выругался и заорал:

– Подожди! Мне нужно сказать тебе еще. Я…

Он не договорил. Издалека донеслись шум и крики. Мы бросились прочь. Что бы ни хотел нам сказать Брандт, ему придется подождать.

В город мы вошли без всяких приключений. Вряд ли это был «Деназен» там, на Кладбище, но смысла рисковать не было. То, что происходило с нами, обретало очертания чего-то действительно огромного, и я не знала, как далеко зайдет в этом деле мой отец, чтобы вернуть Кейла. Не представляла я себе и того, что он сделает со мной.