Фалберт и Тедерик остались вдвоем, так как разговор был секретный.

– Что у вас случилось, синьор Уолтер? – спросил Тедерик.

– Святейший милорд епископ! Я всегда уважительно и с любовью относился ко всем жителям своего замка. И все было хорошо, но вдруг мои самые ближайшие ко мне слуги устроили против меня заговор!

– Но без причины не может случиться восстание, – сказал спокойно Тедерик, – расскажите мне все, если вы действительно хотите разобраться.

– Все началось с восстания крестьян, свидетелем которого вы были. Часть восставших погибли во время штурма. Человек десять выжили и были посажены в тюрьму, но я стал подумывать об их казни. Сколько можно было их кормить? Стоило сказать об этом одному из своих слуг и все, пиши – пропало! Весь замок узнал этот секрет!

– Синьор! Вы жестоки в своих намерениях! Я никогда не уважал казни. Думаю, вы должны устроить сражение двух выходцев. Один воин от вашего замка будет сражаться с одним из восставших крестьян. Кто победит, того условия вы выполните. Пусть Господь решит судьбу крестьян!

– Хорошая мысль! Я обязательно подумаю над этим, – сказал Фалберт.

– А слуги что? – спросил епископ.

– А слуги хотели этих крестьян тайно отпустить! Теперь они сидят в этой же темнице, да еще и в кандалах! Даже паж мой, Эуген Глазенап, всего восьми лет от роду, и тот участвовал в заговоре!

– Паж Эуген? Это тот самый мальчик, который сидел вместе с нами на вашем пиру? – спросил с интересом Тедерик.

– Тот самый, – сердито ответил синьор.

– Славный малый, – продолжил священник, переводя взгляд на окно.

Дальше наступило молчание. Оба собеседника насупились и задумались каждый о своем.

– Отдайте мне Эугена! – вдруг сказал епископ.

– Он не из простых крестьян, чтобы я вам его отдал или подарил! – немного рассердился Фалберт.

– А почему же вы тогда его, как простого крестьянина, в кандалы заковали, несмотря на то, что он из рыцарского рода Глазенап?

Тут господин растерялся и понял, что спор не имеет смысла и сдался.

Охрана замка провела священника к заключенным. Тедерик еще раз выяснил все тонкости случившегося у самих восставших, после чего потребовал у синьора участников восстания: Эугена и Сигфрида. Он был уверен, что к преступлению их подтолкнули добрые намеренья и желание справедливости.

Итак, по распоряжению епископа Тедерика с Сигфрида и Эугена сняли кандалы и усадили в повозку вместе с епископом. Конечно, они были безмерно благодарны священнику за то, что он вытащил их из темницы.

– Куда мы едем, светлейший милорд? – спросил Сигфрид, когда они только немного отъехали от ворот крепости Уолтер. Епископ не успел ответить. Монах, который управлял повозкой, с усмешкой сказал:

– В аббатство, куда же еще может ехать повозка епископа?!

– В аббатство Святого Августина! – добавил дружелюбно Тедерик.

– Я виноват, что задумал этот заговор? – спросил Эуген.

– Ну почему же? – сказал епископ загадочно, – Ведь ты хотел помочь несчастным, а это дело благородное! У тебя сердце настоящего рыцаря, мой мальчик!

Тут Эуген вспомнил сон, задумался, а потом спросил:

– Если я настоящий рыцарь, то почему же меня заковали в кандалы?

Сигфриду и монаху этот вопрос показался смешным и наивным, но они сдержали улыбку.

– Настоящий рыцарь – силен духом, – сказал Тедерик, – он не боится оказаться в тюрьме, всегда готов жертвовать собой ради других и помогать несчастным. А многие рыцари – и не рыцари вовсе, нет в них того благородства, о котором они так часто говорят! Заботятся они только о себе. И поэтому такие господа никогда не оценят доблестных поступков.

Эуген, наконец-то, нашел ответ на свой вопрос. Он понял, почему Фалберт Уолтер так жестоко с ним обошелся.