Со стёклышками от бутылок могли играть мыши-малыши, а консервы, крюки и обрывки газет брали себе взрослые мыши. На крючки звери в норах вешали себе шторы. Консервы попадались очень вкусные. Все мыши острова любили добрых рыбаков.

Юп уже находил на полянке, где отдыхали рыбаки, недоеденные консервы и плотно ими завтракал. Самые вкусные – маринованные грибы и рижские шпроты в масле. Килька в томате – так-сяк, на любителя, зато кукуруза – пальчики оближешь.

Ночью совсем другие звери выходят из нор, и другие птицы прилетают, чем днём. Надо быть очень осторожным на дежурстве, а тут ещё ведь бежишь по густой траве. Трудно следить за порядком, когда следят за тобой глаза ночных зверей. Потому после ночных дежурств голова всегда гудит, и хвост будто сам не свой.

Один раз, уже под утро, Юп с Мюллером услышали и разговоры на реке и плеск вёсел. Это были рыболовы. Они как раз сели в лодку, собираясь сматывать поскорее свои удочки.

Младший инспектор Юп и старший инспектор Мюллер достали пистолеты и принялись потихоньку продвигаться к берегу. Оттуда нёсся вкусный запах. Каково же было удивление двух полицейских мышей, когда они увидели, что вокруг консервных банок прыгает какая-то странная птица с куцым хвостом и широко раскрывает клюв.

– Стой! Стрелять буду! – упал в траву Мюллер.

Юп сделал то же самое. Но птица не обратила внимания.

– Кто ты такой? – поднялся на лапы Мюллер и подошёл поближе. – Разве ты не знаешь, что это нам с того берега привозят консервы?

– Меня зовут Карлуша, еда эта моя, а не ваша, – ответила наглая птица и принялась клевать опарышей.

– Оставь банку, тебе говорят, – приблизился Мюллер, нацеливая пистолет в голову нахалу.

– Что это за место такое? – удивилась птица, но не испугалась.

Голова её была чёрная, хвост длинный, а перья попадались белые и чёрные, вперемешку. Чёрные перья отливали немного странным зеленовато-синим цветом.

– Вы, я вижу, издалека. Это место называется Мышиным островом, – объяснил Юп незнакомцу. – На острове много мышей.

– Мыши от компьютеров? – не понял Карлуша.

– Мыши от родителей, – Мюллер и его помощник переглянулись.

– О’кей. Так и быть, скажу. Я оттуда, – махнул Карлуша крылом. – Хозяева выгнали из дому и бросили. Хорошо, консервы оставили. В котором часу у вас завтрак?

– Первый завтрак у нас, у полицейских, рано, – взял себе кильку Мюллер.

– Расскажите нам, кто вы и откуда. Может, мы вам поможем, – сказал Юп и повернулся спиной, чтобы стала видна надпись на куртке. – Мы полицейские сыщики. Меня зовут Юп, а моего товарища господин Мюллер.

– Сыщики? – не поверил Карлуша. – Я сыщиков по телеку видел. У вас и пистолеты есть?

Юп достал пистолет. Тогда Карлуша ему поверил и рассказал, что с ним приключилось.

Когда он был совсем маленьким, он как-то раз неосторожно потянулся за зелёной гусеницей и вывалился из гнезда. Сорока-мама где-то запропастилась, наверное, болтала со знакомыми сороками. Карлуша принялся бегать по лесу и звать маму, потому что летать он не умел. И пока искал, убегал всё дальше и дальше от родного дома. И оказался на большой и ровной дороге. Здесь ходили люди и ездили машины. И вот одна девочка, которая возвращалась из детского сада, наклонилась над ним и закричала:

– Мама, смотри, птичка.

– Он потерялся, – ответила мама, – давай посадим его в кусты и посмотрим, что будет.

Так они и сделали. Посадили и стали ждать. Ждали час, ждали два. А мама-сорока наговорилась с подружками, прилетела и села невдалеке. Сорока глядела вниз на голову девочки и думала: «Когда эти люди, наконец, уйдут от моего сына?» Но девочка и мама не уходили, они оказались упрямые. Этого сорока не знала. Сорока-мама, конечно, любила своего сына. Но и сорочьему терпению иногда приходит конец. У неё были ещё другие дети голодные. Она взяла и улетела. Тогда мама девочки посмотрела кругом и говорит: