– Я тоже хочу!

– Чего ты хочешь? – не поняла Маруся.

– Я хочу тоже увидеть этого бандита.

– А что это вдруг ты решила, что он бандит, может быть, он просто заблудился.

– Ничего он не заблудился, – уверенно сказала Ира, – он убегал от кого-то, раз бабушка кричала, чтобы его догнали. Маруся, а почему ты решила, что это кричала твоя бабушка? Ты её тоже видела?

– Не-ет, – удивлённо протянула девочка, – не видела. По-моему, и голос-то был не её. Просто чей-то немолодой голос. Поэтому я и решила, что кричит бабуля.

Ирочка азартно потёрла руки:

– Если к нам кто-то из твоих привидений забредёт, с ними обязательно надо пообщаться.

– Каких привидений?! – испугалась Маруся.

– Интересная ты какая! А кто же это, по-твоему, по ночам по дому бродит, да ещё свет сквозь себя пропускает? Дом же старый, может быть, здесь целое семейство привидений живёт! – сверкнула Ирочка глазами.

– Слушай, бабуля ведь тоже говорила про тайну дома. Страх-то какой!

– Да ну тебя, какой же страх! Это у нас с тобой каникулы фантастические получаются.

***

Пантелеев Фёдор Арсеньевич, дальний родственник, так и остался жить в доме Семёна Качурина. На службу Фёдору никак не удавалось пристроиться, Семён Гаврилович пожалел молодого человека и взял его помощником управляющего домом, назначив небольшое жалование с проживанием и столованием. Все жильцы дома отнеслись к новому человеку с интересом, особенно, дочки, так как Фёдор сумел с ними подружиться, то книжку на ночь почитав, то на инструменте сыграв. А играл Фёдор Арсеньевич очень недурно на гитаре, подпевая себе несильным, но красивым тенором. За это пение и Наталья, хозяйка дома, тоже относилась к новому жильцу с симпатией. Только Варвара Петровна, невзлюбившая Фёдора со дня его появления в доме, своего отношения к молодому человеку не меняла:

– Посмотришь, Наташенька, – не раз с печалью говорила она своей дочери, – будут от него неприятности. Нутром я это чувствую.

А Фёдор, чувствуя недоброе к себе отношение, всячески старался понравиться Варваре Петровне. И однажды за вечерним чаем, сидя рядом со своей недоброжелательницей, решился сделать её комплимент:

– Сударыня, я обратил внимание, что вы не снимаете это прекрасное украшение, – указал он кивком головы на тёмно-синюю сапфировую брошь, украшавшую её платье, – она вам исключительно к лицу.

Варвара Петровна, не сказав слов благодарности, быстро поднялась и вышла из комнаты. Фёдор Арсеньевич совершенно растерялся и испуганно спросил:

– Я сказал что-то не то?

– О, бабушка, Варвара Петровна, очень ценит эту брошь, – сообщила Антонина, а Оленька добавила:

– Она мне даже ни разу не давала её надеть.

– Девочки, что-то вы разговорились сегодня – прикрикнула на них мама, а Фёдору Арсеньевичу улыбнулась:

– Варваре Петровне нынче нездоровится. Она последние дни в хлопотах. Через два дня нашей Тонечке готовимся день Ангела праздновать.

Антонина сразу вспыхнула и засмущалась:

– Маменька, позвольте Фёдора Арсеньевича тоже в гости позвать?

Наталья Алексеевна погладила по волосам старшую дочку и опять улыбнулась Фёдору:

– Конечно, голубчик, Фёдор Арсеньевич, обязательно будьте нашим гостем у Тонечки на празднике.

– Маменька, маменька, а Антонина смущается вас спросить, чтобы ещё позвать на свой день и Петю Щукина.

Тоня, всплеснув руками, выскочила из-за стола. На что Наталья Алексеевна улыбнулась, прикрыв лицо рукой, а отец, Семён Гаврилович, сердито прикрикнул:

– Кто позволил из-за стола без разрешения выходить?! Сейчас запрещу праздник проводить.

Наталья Алексеевна, опустив глаза и пряча улыбку на губах, тихим голосом попросила: