В эту минуту дверь моего одноместного купе бесшумно открылась, и вчерашняя красавица, обворожительно улыбаясь, произнесла:

– Девушка, просыпайтесь! Ваша станция через полчаса! Ваш завтрак!

И она поставила на мой столик потрясающе пахнущий кофе с парочкой восхитительных бутербродов. Я оглянулась. Кроме меня в этом пространстве больше никого не наблюдалось. А это значит, что завтрак МОЙ, и через полчаса МОЯ станция. Только теперь я заметила в своем купе еще одну дверь, в которую с любопытством первооткрывателя конечно же заглянула. Потрясающе… Передо мной была индивидуальная ванная комната. Что за бред? Если это сон, то почему я не могу проснуться? А если нет? Так, спокойно, Дашутка, без паники. Я – это я. Еду в этом купе. Нужно просто спокойно во всем разобраться. Уверена, всегда всему найдется разумное объяснение. Для начала – я еду в Кузьминку. Скоро моя станция. Проводница знает об этом, и поэтому меня предупредила. Логично? Да. Что остается? Дальше ехать туда, куда я еду, и делать то, что покажется необходимым. Бред бредом, а жить дальше как-то надо!

С такими оптимистическими мыслями я в положенное время (четко по расписанию!) сошла со своего удивительного поезда на землю, вернее, на перрон захолустной станции. То есть я думала, что она должна быть таковой. А на самом деле… Что это? Куда же опять меня занесло? Вместо Богом забытого кратковременного приюта поездов и немногочисленных пассажиров я оказалась в довольно причудливом месте.

Здание вокзала представляло собой довольно забавную трехэтажную башенку, сооруженную, похоже, из того же материала, что и мой вагончик. Первый этаж синий, второй желтый, третий зеленый. Перрон встретил меня не старыми разбитыми плитами с торчащими из них кусками взбесившейся арматуры, а наоборот, красиво выложенной, как в метро, ровной поверхностью. Платформу окружали аккуратно подстриженные кустарники и деревья. Определенно знакомая мне сирень, акация, ели, и что-то очень напоминающее… И клумбы! Боже, что за цветы на них росли! Невообразимой красоты и ароматов! Казалось, никакие самые изысканные духи из Парижа не в силах даже на капельку передать, перебить и затмить этот запах.

Уверенной походкой я вошла в здание вокзала, вернее, в синюю его часть. Едва за мной бесшумно закрылись двери, как из динамика раздался приветливый, почему-то мужской голос:

– Здравствуйте! Вы прибыли на станцию Кузьминка! Уважаемые пассажиры! На центральном табло ознакомьтесь с расписанием маршрутных автобусов и временем их отправления. Доброго пути!

Я мысленно поблагодарила незнакомца и подняла голову вверх. Действительно, прямо перед глазами висело светящееся табло с указанием времени отправления и маршрута автобусов. Так, Кузьминка. Ближайший рейс…через десять минут!

Уверенным шагом я отправилась на автостоянку, где, по моему глубокому разумению, должен был ожидать меня вожделенный автобус. На пристанционной площадке ровными рядами стояли «маршрутки». Вернее, нечто среднее между автобусами и летательными аппаратами. Небольшие автобусики, чем-то весьма отдаленно напоминающие наши вечно разбитые «газельки». Овальной формы, опять такой же полупрозрачный цветной пластик с красочной табличкой на «лбу»: «Кузьминка». Кроме водителя и меня, в салоне ожидали поездки еще два пассажира: суетливая бабуля с корзинкой на коленях и девушка.

Из бабулиной корзинки то и дело пытался выскочить маленький шилоподвижный козленок, которого хозяйка всю последующую дорогу усаживала на место. Козленок этого явно не хотел и резво сопротивлялся. Что же касается девушки, создавалось впечатление, что это юное создание прошло варку в котле. При всех ее данных (аккуратная стройная упругая фигурка, правильные черты лица) левая сторона была изуродована так, что невольно при взгляде на нее я отводила глаза в сторону. Ухо, щека, шея, рука, и, вероятно, все, что скрывалось под одеждой, носило следы давнего и сильного ожога. Зная о своем недостатке, она старалась поворачиваться к предполагаемому собеседнику правой стороной, левую часть лица при этом машинально прикрывая рукой и длинными волосами.