Девица тихо ойкнула и набросилась на телефон. Пальцы у нее дрожали, и лицо постепенно меняло цвет от нежно-розового к глубоко-синему. Ну, прям северное сияние! Эти переливы закончились только тогда, когда девица объяснила ничего не понимающей спросонок директорше, что у них в офисе какая-то безумно богатая фифа желает немедленно приступить к работе с их агентством. Я внимательно слушала ее профессионально-убедительные рулады, и в такт им кивала головой. Во, дает! Я мысленно поаплодировала своему нюху – надо же, с первый попытки и такое точное попадание! Скорее всего, здесь меня обслужат по высшему разряду.

Через полчаса запыхавшаяся и абсолютно ненакрашенная директриса влетела в офис, на ходу застегивая шелковую блузку – видимо, одеваться ей пришлось прямо в машине. На голове у нее была прическа, именуемая в народе «воронье гнездо». То есть, волосы торчали во все стороны, скрепленные где-то в районе макушки серебристой заколкой. Я успела заметить блеск кристаллов Сваровски в гуще волос этой дамочки. «Ух, ты, дорогущая заколка спросонок – это хороший знак. Значит, агентство точно не совсем пропащее. В дешевых заведениях директрис с кристаллами Сваровски в волосах не водится». Меня все еще немного смущало ее заспанное ненакрашенное лицо, но улыбка на лице этой дамы была такой радостной и даже где-то радушной, что я тут же простила ей внешний вид. Все же я сама была виновата – заявилась чуть не в восемь утра, удивительно, что здесь вообще кто-то был.

– Прошу вас в мой кабинет, – прощебетала директриса, на ходу напяливая на голову шифоновый шарфик и закручивая его изящным тюрбанчиком. От этого простого действия, скрывшего ее неприлично торчащие лохмы, она сразу преобразилась и приобрела почти респектабельный вид. Крупные опаловые бусы, которые она последовательно, следом за несколькими не дешевыми бриллиантовыми колечками достала из дамской сумочки и повесила на соответствующие места, довершили картину. Теперь передо мной за директорским столом сидела вполне благообразная женщина, готовая выслушивать любые мои пожелания. В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, секретарша внесла на подносе две чашки ароматно пахнущего кофе и какие-то печенюшки и сладости. «Вовремя», – мысленно одобрила я. Я не успела позавтракать, потому что полностью была поглощена своими планами на это утро. Но вот теперь, когда они наконец стали реализовываться, я почувствовала легкий голод.

Я отхлебнула из чаши. Кофе был на вкус таким же, как и на запах – приятным и в меру крепким. Я люблю такой, и мое настроение существенно улучшилось. Посмаковав приятный напиток, вслух я сказала:

– Пожалуй, мы с вами сработаемся.

Директриса продолжала преданно смотреть мне в глаза и ждать. Она молчала, видимо, надеясь услышать подтверждение тому, что наговорила ей секретарша в телефонную трубку. Она пока не могла понять, приснилось ей мое заманчивое предложение или оно все-таки существует наяву. Я не разочаровала ее ожиданий. Глотнув еще кофе и наконец решив, что оттягивать разговор далее бессмысленно, я прямо с места в карьер, брякнула:

– Я хочу заплатить вам десять тысяч долларов за одну небольшую услугу.

Услышав цифру собственными ушами, директриса вся обратилась в слух. И, чтобы я уже в этом не сомневалась, она добавила сладким голосом:

– Я вас внимательно слушаю.

– Мне нужен мой двойник, – сказала я буднично, словно просила ее вызвать мне слесаря для починки крана на кухне.

– Кто, простите, – переспросила директриса, видимо, не надеясь на точность своего слуха.

– Двойник. Человек, похожий на меня как две капли воды, – уточнила я, продолжая спокойно пить кофе. Мое заявление, видимо, произвело какой-то эффект. Но я пока не могла понять, какой именно. Директриса продолжала молча пялиться на меня, но в ее глазах я еще не могла прочесть, поняла она мою просьбу или нет. Я решила усилить впечатление с помощью уточнения поставленной задачи. – Я хочу, чтобы вы подобрали мне девушку из ваших моделей для выполнения моего поручения, девушка должны быть как две капли воды похожа на меня, и за это я лично вам дам десять тысяч долларов. Вам что-то неясно? – спросила я, добавив в голос немного ехидства. Директриса явно впала в ступор, пытаясь понять, чего я хочу, и ее теперь срочно надо было выводить из этого состояния. Для верности я еще и громко похрустела печеньем. Она, наверное, предполагала, что я заявилась сюда, чтобы предложить ей какой-нибудь новый конкурс красоты для ее «мисок», и моя просьба, соглашусь, несколько странная для такого агентства, никак не могла срастись у нее в мозгу с привычными для нее задачами. Но стоимость этой услуги была грандиозна, и я сейчас с удовольствием наблюдала, как на ее лице отражается трансформация её же собственных мыслей. В ней боролись жадность и еще какое-то, непонятное мне, чувство, может быть, страх перед необычной задачей, я точно не знала. Но то, что эта борьба имела место, это было абсолютно точно. Я решила еще раз прийти ей на помощь.