Шер привстал и сел на корточки.

– Нет, брат, надо ехать дальше в Китай. Я знаю это, я чувствую здесь, – он прижал обе ладони к груди, – там наше место! Там нас ждут, там в нас нуждаются.

Не ожидавший такой бурной реакции от собеседника, Шон в испуге отодвинулся.

– Кто, кто нас там ждет? Кого мы там знаем? Ты о чем говоришь?

Шер внимательно смотрел на оробевшего родственника.

– Брат, ты раньше много говорил о душе, так вот меня зовет душа, зовет на помощь. Кому или чему – я не знаю. Я еду дальше, с тобой или без тебя, а ты сам решай.

Шер лег и завернулся в одеяло.

Шон тихо заплакал.

– Ажека, милая ажека, как близко была желанная встреча с тобой. Как мне хочется обнять тебя, почувствовать твое тепло, полежать на твоих коленях, попить вкусного шубата из твоих рук. Говорила ты мне, не связывайся с этим мерзким Шером, не будет от него добра. Вот и сейчас он рушит мои мечты о возвращении на родину, о желанной встрече с

тобой, со всеми родными людьми. Мне очень страшно ехать дальше в эту проклятую страну, но остаться одному еще страшнее! Что мне делать, милая бабушка? Как поступить?

Обильный поток слез с новой силой заструился из глаз, всхлипы переросли в рыдание. Обессиленный переживаниями Шон задремал, прислонившись к колесу повозки.

Во сне он увидел родную аже: высокая пожилая женщина стояла перед ним в светлом платье и праздничном камзоле, богато вышитом казахским орнаментом из бисера и серебряных монет. Голова была убрана в белый кимешек11 и повязана высоким белым тюрбаном. Бабушка, родная аже, строгая и требовательная со взрослыми, но добрая и любящая с детьми и внуками. Она подошла к Шону.

– Встань, балам12, – погладила аже его волосы, обняла, а затем отстранилась. – Вот ты и становишься взрослым, балам. Становишься мужчиной! Пора тебе принимать решения, от которых зависит твоя дальнейшая судьба. Никто не сможет за тебя это сделать. Жизнь важно посвятить большему делу, желательно служению и помощи людям. А путь к этим целям труден, потому что такая дорога полна опасностей. И тебе на этом пути не обязательно быть воином, но обязательно храбрецом, который верит, что его поступки и подвиги изменят мир к лучшему. Сейчас ты одинок на этой дороге, весь твой опыт говорит: останься и сохрани жизнь, и только огонь внутри груди толкает вперед – на лишения и подвиги! Если чувствуешь такой огонек в груди – иди вперед, но помни об испытаниях. И знай, Шон, что боги любят мужчин, посвятивших жизнь мечтам и испытаниям, а не спокойной жизни. Скажу и про твоего брата: Шер слышит зов своей совести, своего огонька, он идет дорогой воина и уже не свернет с нее. С тобой по-другому, у тебя есть выбор: уйти на родину или идти дальше. Знай, что в вашей помощи нуждается много людей в далекой стране. Так уж раскинула свои камушки – кумалаки13 неумолимая судьба. Но решение за тобой!

Выбор

Рано утром подростки стояли у палатки караванщика Алимбая. Судя по стоявшей тишине, хозяин еще спал. Шон было потянулся обратно, но Шер уже пролез в шатер и произнес.

– Здесь нет никого.

Вдруг за спинами мальчишек раздалось деликатное покашливание и добродушный голос.

– Чем удостоился ваш покорный слуга столь раннего визита?

Мальчишки резко обернулись, и Алимбай не смог сдержать смеха от вида их растерянных физиономий. Братья не поняли прозвучавшей тирады, но заразившись настроением смеющегося друга, тоже захохотали. Молодые люди обнялись, мужчина отметил крепость рукопожатия Шера и некоторую вялость пожатия Шона. «Настроение у них разное», – подумал Алимбай.

– Я надеюсь, что вы пришли выбирать себе верблюдов для дальнейшей совместной дороги? – начал беседу Алимбай.