Лаос давно вынашивает идею стать источником питания для Юго-Восточной Азии. Меконг беспрепятственно протекает по территории, что обуславливает непревзойденный гидроэнергетический потенциал. Первыми приручить Меконг мечтали французы – в начале XX века дорога из Сайгона в Луангпхабанг занимала больше времени, чем в Париж. Однако их попытки построить железные дороги, обуздать речные пороги и проложить каналы оказались тщетными. Несколько десятилетий спустя в Лаос стали стекаться международные компании с новыми планами по возведению плотин ГЭС по всей длине Меконга, что могло бы преобразовать страну и ускорить ее развитие. Однако война и политический конфликт поставили крест на этой идее.

Надолго, но не навсегда. Строительство одиннадцати плотин ГЭС на неприрученной реке Меконг сейчас находится на окончательной стадии планирования. Коммунистическое правительство обещает электричество и другие сопутствующие экономическому развитию блага жителям этой бедной страны, однако потенциальные экологические и социальные последствия разрушения этой реки с уникальным биоразнообразием могут быть поистине огромными. Пока правительство распродает природные ресурсы страны, от рек до лесов, получая быструю прибыль от продажи электричества, каучуковых плантаций, древесины и горнодобычи, народ Лаоса рискует потерять все, что имеет.

После нескольких дней пути вниз по течению, мимо очаровательной маленькой столицы Лаоса Вьентьяна, я останавливаюсь в небольшом городке Тхакхэк, окруженном поразительными известняковыми карстами и заповедными лесами. Животные здесь пугливы, потому что на них до сих пор охотятся и используют в пищу, поэтому я замечаю лишь немногих. Деревенские жители, занимающиеся лесозаготовками, проходят мимо меня с корзинами, нагруженными съестными припасами – грибами, улитками, насекомыми, белками и водорослями из Меконга, которые они затем сушат. Они жуют красных муравьев, и я тоже решаюсь попробовать – один лопается у меня во рту цитрусовым всплеском. Я решаю арендовать хороший вездеходный мотоцикл и получаю стокубовый скутер со сломанными топливомером и спидометром. Я нахожу внутреннюю камеру для задней шины, накачиваю колеса и отправляюсь из Тхакхэка в трехдневное путешествие по джунглям, следуя вдоль притока в обратном направлении от того места, где он впадает в Меконг среди холмов. Я проезжаю мимо холмов, которые обрабатывают для посадки риса, тучных черных и розовых буйволов, блаженно барахтающихся в прудах и грязевых котлах, мимо детей, пускающих камни из пращи, и женщин в саронгах, кормящих грудью новорожденных. Дороги, этот вездесущий атрибут антропоцена, полным ходом строятся даже здесь. Через несколько лет мое путешествие по воде станет пережитком прошлого и будет проводиться разве что для туристических экскурсий. Дорога из бирманского порта Моламьяйн через Таиланд и Лаос во вьетнамский Дананг протяженностью 1500 километров почти завершена. Уже сегодня путешествия, которые обычно занимали две недели морского пути между Бангкоком и Ханоем, теперь можно совершить всего за три дня по суше. Новый «восточно-западный экономический коридор» стремительными темпами меняет Лаос, способствуя промышленному и экономическому росту быстрее, чем любая плотина ГЭС.

Примерно через 80 километров дорога все больше начинает дробиться на глинистые и скважистые выбоины, а земля внезапно становится безжизненной и лишенной растительности. Здесь, на месте плотины ГЭС Нам-Теун-2, гордости лаосского правительства, полным ходом идут инженерно-технические работы. Я проезжаю электростанцию, после которой дорога начинает петлять все выше и выше сквозь прохладный и влажный воздух, пока наконец не приводит к деревне Накаи. Здесь я слезаю со скутера, спина онемела после долгой поездки, а руки и ноги до сих пор вибрируют от тряски.