Мы продолжаем идти вверх и обмениваемся репликами, еле переводя дух. Махабир, которого в здешних краях считают знаменитостью, несмотря на поношенную одежду и скромную манеру держаться, рассказывает мне о своей идее преобразить жизнь в деревнях своего племени с помощью такого кажущегося маловероятным способа, как связь по Wi-Fi. Его план не предусматривает традиционную модель – улучшить дорожное сообщение, чтобы провести стационарную проводную связь, а вместо этого опирается на возможности атмосферы.

В деревне Нанги, население которой состоит из 800 человек племени пун, нет телефонной линии и мобильной связи, здесь проживают в основном крестьяне, занимающиеся натуральным хозяйством, погонщики яков и те жители, которые в поисках счастья становятся вольнонаемниками гуркхи. Махабира обучали в долине отставные солдаты, которые сами никогда не учились в школе. Они использовали деревянные доски, выкрашенные в черный цвет углем, на которых писали кусочками мягкого известняка, добытого на местном утесе. Он впервые взял в руки ручку и бумагу в седьмом классе (в 13 лет), а учебник – в восьмом, но даже эти элементарные занятия были непозволительно дороги для его отца, солдата гуркхи в отставке, отслужившего в Британской армии, которому пришлось продать весь земельный участок, чтобы оплатить обучение. По этой причине Махабир оставил школу в 14 лет и двенадцать следующих лет работал учителем, поддерживая семью и помогая братьям постигать азы знаний.

В течение двух лет Махабир каждый день писал письма в американские университеты и колледжи, прежде чем получил приглашение и полную стипендию, покрывающую обучение, в Университет штата Небраска в Карни для получения научной степени. «Я знал, что хочу изменить жизнь в деревнях к лучшему. Я хотел дать людям возможность работать, получать качественное образование и медицинское обслуживание», – говорит Махабир. Через 20 с лишним лет после своего приезда в Америку он вернулся в Нанги за своей мечтой и с не менее важным списком контактов.

К наступлению сумерек мы успели подняться еще на 2500 метров, и вот нас уже встречает радостная толпа деревенских детишек, которые дарят нам гирлянды из душистых ноготков и сопровождают нас последние несколько метров до Нанги. Махабир показывает мне на место сегодняшнего ночлега – маленькую круглую глинобитную хижину с каменной крышей. Я знакомлюсь с ее обитателями при свете свечи, меня угощают аппетитным карри из овощей с собственной грядки, приготовленных на коптящей, затопленной кизяком печи учителем-естествоведом местной школы, прежде чем меня, изможденную от усталости, настигает сон.

Утром Махабир ведет меня к школе через маленькую деревню, мимо женщин, размалывающих специи для масалы и замешивающих тесто для чапати на дереве и камне, мимо собравшихся в круг старейшин и видных представителей местных общин, сидящих, скрестив ноги, на холодной земле и что-то задумчиво обсуждающих. Наша короткая прогулка поминутно прерывается приветствиями и улыбками – все рады видеть Махабира. Он указывает на довольно большую, только что достроенную землянку. «Компостный биотуалет для девочек», – сообщает он, проводя меня внутрь. Он улыбается и одобрительно стучит по внутренней стенке, а я тем временем неуклюже обхожу дырку с обеих сторон, стараясь не замечать запах, кхм, туалета. «Компост хорошо идет для удобрения овощей», – добавляет он.

По мере развития государств модальности общественного взаимодействия становятся все более сложными, внедряются процессы технологизации и механизации; появляются новые виды работ для поддержки этих отраслей, большая часть которых требует языковой и математической грамотности. Глобализация предпочитает тех, кто говорит на международных языках, и в антропоцене жизнь будет определяться теми людьми, чьи знания и опыт выходят за пределы одной небольшой деревни и кто способен пользоваться этими знаниями, мудростью и информацией, накопленной миллионами граждан, живущих на планете, с помощью коллективного разума всемирной сети. Все начинается со школы – с обучения чтению и письму, а также с уверенности и осознанности, которые проистекают из этих уникальных, исключительно человеческих навыков. Качественное образование – это способ борьбы с бедностью, а просвещение девочек сейчас признано фундаментальной целью развития. Образованные женщины, например, выходят замуж в среднем на четыре года позже, имеют по меньшей мере в два раза меньше детей и получают доступ к более качественным медицинским услугам для своих семей. Дело не только в том, что образованный человек имеет больший доход – средний доход общества в целом также возрастает. «Давая образование одной девочке, ты даешь образование всей стране», – однажды торжественно объявила мне шестилетняя девочка из Уганды. Так что же мешает девочкам получать образование? Мне доводилось видеть всякое: от беспокойства, что она станет слишком умной, чтобы выходить замуж, до озабоченности, что она больше не будет «девственно чистой» или забеременеет. Однако самым серьезным фактором выступает бедность – девочек первыми забирают из школы и отправляют работать, когда туго с деньгами. По мере взросления возникает и вопрос с туалетами. Школы, в которых мало чистых отдельных туалетов, а во многих зданиях они попросту отсутствуют, лишаются девочек, когда те достигают половой зрелости и у них начинаются менструации; школы также борются за сохранение женщин-учителей. Развитие сводится к важности оборудования туалетов, подобных тем, что показал мне Махабир.