Для исследований тут построили Академию Севера. Первые каменные дома у нас.

Прошло время. Глобальный хищник все не находился, военных отозвали, ученые что-то изучали в своей академии, а местные понемногу продолжали торговать костью.

А потом ученые что-то нашли. И это были не останки. Целехонькое чудище. Будто просто заснуло.

В академии соорудили специальную лабораторию – и вот туда эту штуку и затащили. Говорят, жуткая тварь была. Одни челюсти да глотка. Из столицы журналисты приехали, из-за границы. Готовилось что-то грандиозное. Толком уже никто не знает, но есть версия: они решили оживить чудище. Покормить. У кого-то в генштабе созрела мысль, что такая штука не помешает армии.

Ничего не получилось. Вероятно, все было не так просто. А ночью академии не стало. И это был не пожар. Не жар, а холод. Это трудно себе представить – дома, деревья крошились, города не стало за несколько часов. А вокруг только лес и снег. Не осталось почти ничего, кроме крохотного флигеля академии.

Там и собрались уцелевшие. Огонь. Поэтому флигель уцелел. Не потому, что каменный. А потому, что все, что только могло гореть, стащили к нему, обложились деревом и подожгли. Долго бы они все равно не выдержали. Тварь вырвалась на волю и хотела есть. Как это случилось, некому сказать. Люди уже прощались с жизнью, почти сутки они ждали смерти. И тут появился он. Туунбак. Разное рассказывают. Одни – что это такой морской зверь. Только далеко тут до моря. Другие – что это огромный белый медведь. А кто-то вообще считает, что это гигантский волк с шестью лапами…

Но, кем бы он ни был, он пришел. И убил тварь одним ударом. И спас людей. И ушел. Флигель этот был хозяйственной пристройкой. Кухня, кладовая, спальня для прислуги. Там была еда. Вот и продержались до приезда спасателей. Что странно – не нашли ничего на месте лаборатории. Ни чудища, ни останков людей. Будто и не было ничего. А город вяленько досуществовал до наших дней. И золотой прииск восстановили, небольшой, но работает. И оленьи фермы. Фермы, правда, недолго тут были. Школа опять-таки.

А туунбак рядом. Ревет, ждет чего-то, и нам спокойно, что он здесь. Только позови…

– А как позвать? – Уэнсдей устала, ей хотелось конкретики.

– Это же легенда, – обиделся Никита. – Кстати, на той неделе вертолет будет, обещают итальянскую кофемашину привезти.

– Чего-то не особо торопился спасатель-туунбак. Сутки ждал.

– Может, он медленный? – предположил Никита. – Пока добрался…

– То, что у вас ревет и бегает за аэросанями, – быстрое. Очень.

– Мало времени очень! – внезапно вылетело у Марка.

– В смысле?

Чтобы понять, что произнес Марк Мрак, надо хотя бы примерно догадываться, что он произнести забыл. Громов не смог.

– Сутки с момента крика Карины. И кто-то умрет. Уже скоро.

Обычно так пересказывают прогноз погоды. Будет ветрено и дождь. Непременно кто-нибудь скоро умрет.

– Надеюсь, нас тут уже не будет, – с некоторым сожалением отозвалась Аддамс. – И никого не будет. Поезд ведь стоит, никуда не делся, жителей у вас тут… В вагоне будет тесно, но до райцентра добраться – норм. Потому как та тварь… которая, как вы думаете, исчезла, а точнее, сначала погибла, а потом исчезла… Целехонька. И… мне кажется, я ее разбудила.

Уэнсдей Аддамс ждала реакции. Ну, что-то типа: «А, понятно, сейчас собираемся и едем».

– И Карина уже кричала, – попыталась она достучаться еще раз.

Что-то говорить еще, кажется, было бесполезно. Люди странные. Нормально бежать сломя голову подальше от места, где такое случилось. Нет, живут, еще и радуются, несмотря ни на что. Несмотря ни на что, можно что-то делать, но не жить. Жить надо там, где море, тепло и много вкусной еды. Остальные варианты – для экскурсий.