Том сказал себе, что, в сущности, жизнь не так уж плоха. Он, сам того не зная, открыл великий закон человеческой деятельности, а именно, чтобы заставить взрослого или маленького человека страстно захотеть обладать чем-нибудь, нужно сделать это труднодостижимым. Если бы он был таким же великим мудрецом, как и автор этой книги, он понял бы, что Работа заключается в том, что человек обязан делать, а Игра, когда не обязан.

Это помогло бы ему понять почему изготавливать искусственные цветы или вертеть мельницу – это работа, а сбивание кеглей или восхождение на гору Монблан – развлечение. В Англии есть богатые джентльмены, которые в летние дни ездят в пассажирских каретах, запряжённых четвёрткой лошадей по двадцать или тридцать милей только потому, что за это нужно платить приличную сумму денег; но если бы им предложили плату за это, то развлечение превратилось бы в работу бы, и они бы отказались.

Некоторое время Том не двигался с места, он размышлял над существенной переменой, произошедшей в его мирной жизни, затем он отравился в штаб-квартиру, чтобы доложить об окончании работы.

Глава 3

Том предстал теперь перед тётушкой Полли, которая сидела перед открытым окном в уютной задней комнате, она служила спальней, столовой, кухней и кабинетом. Мягкий летний воздух, безмятежная тишина, аромат цветов и усыпляющее жужжание пчёл произвели на неё действие – она клевала носом над вязаньем, так как с ней никого не было, кроме кота, который спал у неё на коленках. Очки были вздёрнуты над её седой головой для безопасности. Она понимала, что Том, конечно, давно уже убежал, и удивилась как у него есть смелость явиться за суровым наказанием. Он спросил:

– Могу ли я теперь пойти поиграть, тётушка?

– Как! Уже? Что ты успел сделать?

– Всё, тётушка.

– Том, не ври мне. Терпеть этого не могу.

– Я не вру, всё готово.

Тётя Полли не очень поверила этим уверениям. Она пошла сама проверить, и была бы рада, если в заявлении Тома хоть двадцать процентов были правдой. Когда на увидела, что весь забор выбелен, и не просто выбелен, а старательно покрыт несколькими густыми слоями краски, даже по земле проведена белая полоса, её изумлению не было предела. Она сказала:

– Ну, знаешь, вот никогда бы не подумала, что ты, Том, можешь так работать, если захочешь!

Тут она сочла нужным смягчить комплимент и добавила:

– Но, ты достаточно рано закончил работать, надо сказать. Ладно, ступай, но возвращайся вовремя иначе ты у меня получишь.

Она была так восхищена от его великого подвига, что повела его в чулан, выбрала лучшее яблоко и вручила ему с наставлением, что это добавочная ценность и сладость угощения, заслуженного честным усердным трудом. Как раз, когда она заканчивала свою речь удачливой цитатой из Священного Писания, Том успел спрятать пряник.

Затем он выскочил за двор и заметил Сида, поднимающегося по наружной лестнице в задние комнаты на втором этаже. Комья земли были под рукой у Тома, и воздух в мгновение ока наполнился ими. Они градом посыпались на Сида; и прежде, чем тётушка Полли успела прийти в себя и подоспеть на выручку, шесть или семь комочков земли уже попали в цель; Том был уже за забором. Была, конечно, калитка, но он, по обыкновению, из-за нехватки времени не использовал её. У него было спокойно на душе, теперь, когда он рассчитался с Сидом, указавший тёте Полли на подвох с чёрной ниткой.

Том обогнул улицу и скрылся в пыльном переулке, который протягивается позади коровника тётушки. Он чувствовал себя в безопасности, когда избежал пленения и наказания, и направился к главной площади деревушки, где две “военные” компании мальчишек должны были сойтись, по уже предварительному уговору. Том был генералом одной из этих компаний, Джо Гарпер (его закадычный друг) – генерал другой. Эти два великолепных руководителя не снизошли, чтобы сразиться лично – это больше подходило для мелюзги; они сидели на возвышении и руководили происходящим, отдавая приказы через адъютантов.