Воробей добродушно замурлыкал и поудобнее устроился на своем ложе.

– Ах, детки! – заговорил он. – Какая честь, какая великая честь! У меня нынче редко бывают гости. Конечно, есть та милая леди из палатки с хлопковой тканью, что приносит мне ужин, и есть встречи в заброшенном складе, но…

Он умолк, рассматривая Мати. Мати заметил, что Воробей слегка косит левым глазом.

– Ты, мелкий… Как, ты сказал, тебя зовут?

– Мати, сэр. Меня зовут Мати.

– Хм… Подойди ближе, Мати, дай как следует тебя рассмотреть.

Мати с волнением подошел к огромному рыжему коту.

Воробей подался вперед и склонил голову набок:

– Мальчик мой, у тебя удивительная шкурка!

– Спасибо, – откликнулся Мати.

Заметив неприязненные взгляды серых, он решил не уточнять насчет агути.

– И метки на твоей мордашке… как у серых, но где полоски? Весьма необычно. – Воробей пристально всмотрелся в Мати. – Как ты сказал, откуда ты?

– Он приплыл вместе с мусором, который выуживают из реки, – прошипел себе под нос Бинжакс.

Риа тихонько мяукнула.

Воробей не обратил на них внимания, он ждал ответа Мати.

Мати слегка откашлялся.

– Ну, мистер Воробей, я не помню, как называется то место. Там очень жарко, жарче, чем здесь, и мне кажется, это должно быть где-то далеко, потому что солнце вставало и луна садилась много раз за то время, как я плыл по воде в огромном корабле, который потом встал здесь, у пристани. А потом я долго шел вверх по реке и дошел до парка…

Отчетливых воспоминаний у него сохранилось мало. Мати сосредоточился, и вдруг в памяти всплыли прощальные слова его матери:

– Мой милый, мой котеночек… Ты теперь должен уехать далеко от меня, от земли, которая тебя любила, и от аммы, давшей тебе жизнь. Может быть, однажды ты поймешь, почему мне пришлось так поступить и что значит для аммы потерять свое единственное дитя. Но не проси меня что-то объяснить. Ты должен уехать, дорогой мой сынок, и найти свою судьбу. И однажды мы встретимся снова, если не в этой жизни, то в следующей.

– Но, Амма, почему я должен уехать?

Ведь его мать была молодой кошкой, разве не так? Но ее мордочка на фоне темно-синего неба выглядела такой усталой…

И только ее глаза сияли, когда она вскинула голову, отказываясь отвечать.

– У нас больше нет времени.

Она грустно посмотрела на него, а потом повернулась к морю.

Теперь он вспомнил. Она повела его к порту, на стоявший там корабль, вместе с ним поднялась по трапу и затолкала его в грузовой люк.

Потом она вылизала голову Мати быстрыми уверенными движениями.

– Разве не вчера только я могла носить тебя за загривок? Ты так быстро вырос…

– Куда я еду, Амма?

– Далеко, дитя мое.

– А ты разве не поедешь со мной?

– Я не могу покинуть это место. Моя судьба связана с ним. Однажды ты поймешь. Посмотри на меня.

Мати сердился и боялся, ему хотелось отвернуться, но устоять перед голосом матери было невозможно. Он помнил, как ее янтарные глаза, обведенные черными кругами, вспыхнули светом.

– Когда корабль пристанет к земле, беги с него на берег. А до тех пор прячься, никто не должен тебя заметить.

– А что потом, Амма, что потом?

– Потом, сынок, ты останешься по-настоящему один и будешь следовать своим ощущениям, чтобы начать новую жизнь в совсем другом мире. И пусть у тебя будут три опоры…

– Амма, пожалуйста, не бросай меня!

– Я всегда буду рядом. Посмотри на заходящее солнце, и найдешь меня.

– Амма, подожди!

Но она уже умчалась вниз по трапу и исчезла в темноте. Корабль отошел от берега.

От этих воспоминаний хвост Мати бессильно упал, а в груди заболело. Подняв голову, он увидел Воробья и котят, выжидающе смотревших на него. Он совсем не хотел говорить о матери и потому промолчал.