– Иван, что говорят медики?

– Говорят, что Дуров был убит пулей, которую ещё не нашли. Входное отверстие находится над ключицей в шее. Калибр большой. И ещё. Выходного отверстия нет и в организме обнаружен яд. Врачи говорят, что пуля была отравлена. Яд какой-то экзотический, из чего сделали вывод, что он взят из домашней коллекции, которую собирал покойный, привозя всякую гадость из своих путешествий. Пуля сидит в теле, это очевидно, но её никак не могут найти. Это одна из загадок.

– Ну, ладно, к пуле мы ещё вернёмся. Давай лучше подумаем, как преступник проник в кабинет. Кстати, выстрел кто-нибудь слышал?

– Нет, никто ничего не слышал. Мы опросили всех, включая охрану.

Игорь пошёл по периметру комнаты, внимательно осматривая стены. Ещё тщательнее он осмотрел оба окна. Тут подал голос сержант:

– Товарищ, извините, не знаю вашего звания, здесь криминалисты всё тщательно простукали и проверили. На окнах решётки и проникнуть через окна невозможно. Стёкла все целы, да и судя, как сидел погибший, из окна такое ранение нанести невозможно. Проверяли и подвал и здесь тоже ничего – там бетон сплошной. Никаких тайных ходов нет, а спрятаться здесь негде, даже в доспехах рыцаря.

– Спасибо, товарищ сержант, а у меня нет никакого звания, я просто консультант. Вы и стеллажи с книгами отодвигали?

– Так точно, все стены и даже потолок осмотрели. Мы никак не можем понять, как преступник это сделал.

Игорь тем временем обошёл всю комнату и остановился у двери. На ней с внутренней стороны была здоровенная задвижка, входящая в большую скобу на стене. Валов закрыл дверь и задвинул задвижку в скобу. Он стоял и задумчиво смотрел на мощную дверь, потом резко развернулся к столу.

– Иван, дай ещё раз фотографии посмотреть.

Корнеев, раскрасневшись, полез в папку и отдал все фото Валову. Тот ещё раз внимательно просмотрел каждую, время от времени поглядывая на стол.

– Да, я согласен с выводами наших бравых органов – сюда пробраться невозможно.

– Но, как же всё это проделано? Не сам же он себя, ведь оружия в кабинете нет и не было!

– Вот что, Иван, я должен поговорить с людьми. Ты можешь это устроить?

– Без вопросов, Игорь.

Они вышли из кабинета и прошли в холл. Валов уселся в кресло и задумчиво стал смотреть в окно, но было ясно по отсутствующему выражению лица, что он где-то далеко от сюда. Его мысли блуждали в поисках истины, но ничего стоящего в голову не приходило. Он отбрасывал одну версию за другой из-за их фантастичности. Через минуту он вскочил и бросился обратно к двери кабинета, позвав с собой сержанта. Они прошли по коридору и снова остановились около массивной двери.

– Скажите, сержант, а как этот кабинет запирается снаружи?

– Здесь вот какая история. Хозяин велел сделать ключи и, кажется, их уже заказал, но так как ключи для такой огромной двери тоже должны быть большими, то произошла заминка с изготовлением, ведь он хотел только какие-нибудь оригинальные. Поэтому двери пока не запирались, да это и не надо, ведь ничего ценного в кабинете нет. Нам вдова сказала, что все ценности Дуров держал в банке, ему же и принадлежащем.

– Так, а замочные скважины уже сделаны. Любопытно.

– Если Вы думаете, что туда можно просунуть глушитель от пистолета, то мы уже эту версию проверяли. Во-первых, на замочной скважине остались бы пороховые следы, ну а во-вторых глушитель туда просто не пролезет. Хоть скважина и большая, но для глушителя маловата.

Валов разочарованно глядел на замочную скважину и вид у него был такой расстроенный, что сержант сочувственно, в знак солидарности, вздохнул. Игорь вернулся в холл и увидел там Корнеева и красивую стройную даму, видимо, теперь полновластную хозяйку этого замка. Он представился и попросил разрешения задать даме несколько вопросов, на что получил разрешение кивком головы. К удивлению Корнеева, Валов попросил Марию Алексеевну подняться к ней в комнату и поговорить там. Та согласилась, и они вдвоём поднялись на второй этаж. Когда они расселись в креслах, Игорь высказал свои соболезнования, при этом чуть ли не откровенно, рассматривая женщину. Перед ним сидела холёная дама, выглядевшая лет на 25, хотя Валов знал, что ей уже 41.