– Гурский, если вы всё не расскажете, мы никакого соглашения не добьёмся. Итак, я слушаю!

– Я не знаю, где старый нашёл бумаги, он точно указал, где надо искать и не обманул! Мы с Мишкой сначала, конечно, не сразу нашли, но через месяц наткнулись на золото. Мы скребли до посинения и наш труд не пропал даром.

– А кто ещё был замешан в этом деле?

– Да все наши.

– Это кто ж, конкретно?

– Ну, значит я, сам Мещерский, моя двоюродная сестра Жанна, её сын Миша и ещё кто-то, кого я не знаю, только раз случайно увидел человека в чёрном плаще с капюшоном, когда этот человек разговаривал здесь с Жанной.

– Так вы тоже Мещерский?

– Да, а Григорий Мещерский мой дядя. – Гурский сплюнул.

– Я в своё время взял фамилию жены.

– Значит Жанна Григорьевна родная дочь Григория Мещерского?

– Да, Мишка внук Мещерского.

– Значит ваш отец был родным братом Григория?

– Да и отца звали Георгий.

– А где ваш отец?

– Погиб в Великую Отечественную. Игорь, здесь имеется трагедия всей семьи. Дед Григорий эмигрировал, может не сознательно в силу возраста, ведь ему было всего 8 лет, а старший брат, Георгий, которому в 1917 году было уже

16 из упрямства в таком возрасте или из-за чего другого остался. Так братья разделились.

– А чем Григорий занимался за границей?

– Да откуда же я знаю? Я был нормальным советским человеком.

– Как же Вы очутились у Жанны, как оказалось, двоюродной сестры?

– Мне пришло от неё письмо, которому я очень удивился. В нём она предлагала хорошую работу и хороший заработок.

В Туле меня ничего не держало, зарплату почти не платили, и я оказался здесь. … Игорь, соглашайся! Такого шанса больше жизнь не предоставит! Кстати, у моего дяди есть ещё внучка, но я её никогда не видел.

– Я подумаю, но сначала хочу узнать, кто убил Розу и Олега.

– Розу убил старый, а вот Олега даже не догадываюсь.

Валов посмотрел хорошо ли связаны ноги у пленника, руки связывать не стал – одной рукой верёвки не развязать, решил он и подобрав скребок и фонарь молча направился дальше по туннелю. Запах стал совсем невыносим, и Игорь зажал пальцами нос. Тут в свете фонаря он увидел человека, прикованного цепью к кольцу, замурованного в стену. То, что осталось от человека вызвало у него приступ тошноты. В рваных лохмотьях лежал скелет, изъеденный крысами. Смотреть на это было невозможно и Валов про себя дал клятву, что если выберется из подземелья, то эти уроды заплатят за всё.

Игорь направился дальше и сразу почувствовал, что мокрая глина закончилась, под ногами стали попадаться кости. Он ускорил шаги и вдруг уткнулся в дубовую пропитанную дверь. Выхода не было, он был в капкане!

Мещерский-старший.

Игорь повернул обратно, пробегая мимо прикованного трупа, он более внимательно, зажимая нос, осмотрел останки и его осенило: так это же Шамиль! Дойдя до лежащего Гурского, он присел возле него и спросил:

– Юрий Владимирович, вы знаете, как выбраться из этой клоаки? В той стороне, дверь закрыли и, скорее всего завалили мешками, в другой стороне дубовая дверь, которую без динамита не откроешь. Вы знаете, способ убраться отсюда?

– Я-то знаю, а где ваши гарантии, что меня отпустят и, что я смогу унести своё?

– Этих гарантий я вам дать не могу, потому как не уполномочен. А выбираться надо, у вас может начаться гангрена.

Гурский призадумался. Он долго что-то прикидывал, бормотал про себя. Это продолжалось минут 15, Валов терпеливо ждал. Наконец Гурский разродился:

– Давай, Игорь, поступим так: я тебе говорю, как выйти, но про золото мы никому не говорим.

– Чудак вы, в самом деле. Милиция знает про этот подземный ход, знает и про золото – блефовал Игорь – так что это просто вопрос времени. Я-то доживу, а вы можете без медицинской помощи загнуться. Давайте будем ждать!