О, здравствуй, здравствуй, милый друг!

Взгляни скорее ты вокруг:

Она раскрыла объятия, и мой тщедушный Хозяин утонул в ворохе рюш, кружев и тонких материй.

Едва мы успели спастись от приторных объятий Сюзанны Эдуардовны, как из вороха тканей раздался яркий баритон:

Чем закончились обоюдные расшаркивания яркого баритона и творческой дамы, мы так и не узнали, спасаясь бегством на случай оказаться вовлеченными в их оживленный диалог. Вечеринка текла размеренным ручьём: гости говорили стихами, читали стихи, пели стихи. То тут, то там раздавались аплодисменты и восторженные вопли. В пространстве висело такое множество разномастных чувств и эмоций, что в моём носу разыгралась настоящая буря, заставлявшая регулярно чихать. Хозяин уже посматривал на меня с беспокойством. Я читал его, как раскрытую книгу: «Пора отсюда сматываться. Шерлоку некомфортно. Да и мне, признаться, тоже».

Но вслух он говорил, обращаясь к высокой брюнетке с ярко накрашенными губами:

Она вторила:

Мой Хозяин, целуя тонкую бледную руку, унизанную перстнями, вещал:

«Прародитель Пес, какая немыслимая тоска», – думал я, неприлично зевая и закатывая глаза.

Мимо проплыла Сюзанна Эдуардовна:

– О, только не литературный ринг, – тихо прошептал в мою сторону Хозяин. – Эта история надолго. Надо было раньше сматываться.

Мне было всё равно. Пока гости состязались, кто кого стихами уделает лучше, я заснул. И снились мне почему-то креветки. Они танцевали под музыку в стиле джаз и неприлично покачивали своими усиками. Или как у них называются наросты на морде? Или у них не морда? Фу ты, заговорился совсем. Вот что делают стихотворные вечеринки с нормальными собаками!

Разбудил меня громкий вопль тощей блондинки:

– Убили!!

Прокричав страшное слово, она хлопнулась в обморок. Что тут началось! Беготня, крики, заламывание рук, истерики. Особо впечатлительные натуры театрально падали на ковры. Я благоразумно спрятался под стол и оттуда наблюдал развернувшуюся картину вселенского хаоса.

– Вызовите полицию!

– Как такое могло произойти?!

– Это немыслимо!

– Боже, она была такой молодой! Кому потребовалось её убивать?!

Мне хотелось закрыть нос и уши. Но я мог только лежать и ждать. Вскоре дом заполнили люди в формах. От них исходили запахи деловитости, уверенности в себе, решительности, некоторого раздражения и предубеждения перед здешней публикой. Я с интересом рассматривал сыщиков, прислушивался к их словам и запоминал всё, что они делали.

– Уважаемая, вы видели что-нибудь необычное? – весь покрытый веснушками следователь поправил очки и уставился на Сюзанну Эдуардовну. Она покачала пальчиком перед самым носом сыщика и изрекла:

– Ай-ай-ай, а где же слог, Уникален и высок?