– Заткнись, – прохрипел я другу на ухо, притянув к себе и подсовывая под нос кулак для убедительности.

– Купишь мороженое и я молчу.

– Падла уссатая, тащи свою хрень.

Серёга нарочно долго выбирал сладость. А я стоял с красным от смущения лицом и мечтал провалиться под землю. Бабка смотрела на меня, как на вошь лобковую – вроде мерзкое создание, но интересно, чего она там копошится в зарослях. Кассирша, невзначай, теребила свою униформу в районе сосков.

Что я такого сделал, что несу по жизни этот дурацкий говорящий «крест»?

По итогу этот апездол притащил три бутылки Жигулей.

– Сделаю фруктовый лёд, – важно сказал он, ставя их на кассу, как самую большую ценность в своей жизни. – Солод и хмель это же фрукты?

– Запихнуть бы тебе в задницу всё… – я полез за картой в карман, стараясь держать себя в руках.

– Побыстрее, скотина! – я не стеснялся в выражениях и, когда мы наконец вышли, дал волю эмоциям. – Чтож ты за сволОта такая!

Эта морда особо не слушала, поглощая свою первую «мороженку» и радостно скалясь.

– А продавщица ничо такая была. Мог бы и спросить номерок у неё.

– У меня сегодня со Светой встреча, балда. Надеюсь, что всё будет чики-пуки.

* * *

Придя домой, я положил алкоголь в холодильник, нарезал фрукты и сыр. Постарался разложить всё это на тарелке, как можно романтичнее. Но вместо сердечка всё равно получалась какая-то банановая жопа, серющая кусочками сыра. Хоть убейся! Я плюнул и просто перемешал их.

Серёга, увязавшийся следом, так как заняться ему было нечем, а позлить лучшего друга это любимое занятие, катался в моём кресле по комнате. Я, как знал, что ничем хорошим это не закончится…

Раздался звонок.

– Да, привет, Светик, – я, улыбаясь, взял трубку.

– Всё без изменений? – спросила она. – Попьём чаю, посмотрим фильм?

– Угу, – я, по-отечески ласково, погладил бутылку вина.

– Романтический хочу…

Серёга протяжно застонал, тихо подкатив к кухне. Я, от неожиданности, чуть не выронил телефон.

– Да, милый, да! Суй в меня этот баклажан!

– Что там происходит? – в непонятках взвизгнула девушка, чем-то загрохотав на фоне. – Ты не один?!

– Не обращай внимания, это Серый.

– Не ври мне!

– Пропихивай его ногой! – Серёга наращивал децибелы, при этом достаточно точно соответствуя женскому голосу.

Я схватил вилку и погнался за этим засранцем. Похрен, и с одним глазом люди живут! Он, хохоча, покатился в кресле и врезался в стол, не справившись с крутым поворотом.

– Скажи этому болвану, что он – болван!

– Серёг, ты болвана кусок, – передал я ему сообщение. Тот кряхтя и потирая бок, кивнул.

– Это не та Светка, про которую ты говорил, что от неё постоянно старческой отрыжкой воняет? – громко спросил он. – И которая в бабкиных панталонах ходит?

– Ты это сказал?! – белугой взревела девушка.

– Да, нет же, что ты его слушаешь, – я пытался перебить её вопли, но получалось плохо, – послушай меня…

– Это ты меня послушай, мудло очкастое! Сам ты стрёмный и вонючий. И член у тебя с мизинец младенца!

Света бросила трубку. Я перезвонил, но она не отвечала. Медленно повернул голову в сторону Серёги.

– Вот и смерть твоя, братан, – сумрачно сказал я… в пустое кресло.

Раздался скрип щеколды в туалете. Я подошёл и аккуратно постучал в дверь.

– Занято, – глухо раздалось оттуда, – приболел я чёт.

– Щас я тебя вылечу, долбоёбушка, не волнуйся, – обманчиво ласково, сказал я. – Открывай, давай.

– Нее, – судя по звукам, он забился в самый угол. – мне и тут норм. Почти как дома. Выпей глицина, дружище. Дыхательная гимнастика ещё помогает.

– Ох… У тебя такая гимнастика сейчас будет, забудешь, как звали. Давай по-хорошему, ты заслужил это, – я несильно похлопал кулаком по деревяшке. – Пара зубов у тебя явно лишние уже давно…