Праздник в честь спасения в королевском дворце был подходящим поводом дать волю своим эмоциям и забыть обо всех разочарованиях в этой серой, скучной жизни. Красавица Суа не теряла времени и сразу же присоединилась к танцующим. Ее муж не мог отпустить ее, но и не имел сил следовать за ней в бешеном ритме музыки. Жена, вероятно, желая отомстить ему, выписывала пируэт за пируэтом по всему залу, а Адмирал снова и снова натыкался на длинное платье супруги.

Его неловкие движения вызвали насмешки у всего королевского двора, включая короля и королеву, а не только принцев Амира и Ахмеда.

Наступила полночь, и музыка внезапно прекратилась, и две царствующие особы, Мохаммед, и Адила, рука об руку направились медленными шагами на большую террасу перед входом в зал. Снаружи можно было полюбоваться оригинальными композициями, сделанными из множества разнообразных цветов, которые источали сладкие и нежные ароматы.

Затем, после сигнала, на море был дан фейерверк, которого давно не видели на острове. Гости все это время стояли, задрав головы, а кто-то даже время от времени рукой чертил в воздухе геометрические фигуры, следуя предполагаемым траекториям.

Ночное небо было освещено как днем, и все жители Астагатта, которые хотели увидеть это восхитительное зрелище, вышли на центральную площдь города, танцевали веселые народные танцы и много выпивали.

Когда фейерверк завершился, царственные особы и придворные вернулись в большой бальный зал. Король Мохаммед, дойдя до середины огромного зала остановился и выпустил руку королевы, которая вернулась и села на свое место.

Затем величественным жестом, он подозвал к себе адмирала Улуч Али-Паши, который поспешно подошел и встал справа от него.

Жена Адмирала Улуч Али -Паши Суа (во время тацев в королевском зале)

Казалось, все было продумано до мельчайших деталей. Вошел Великий Камергер двора, который, среди прочих обязанностей, также заведовал казной Королевства Астагатт.

Сжимая в обеих руках, он нес золотую шкатулку, усыпанную бриллиантами и рубинами.

В зале воцарилась абсолютная тишина еще и потому, что никто из гостей не знал, что произойдет через несколько минут.

Великий Камергер, медленно и с крайней осторожностью, открыл золотой ларец, и достав из него гладкий пергамент, передал его в руки правителя Мохаммеда. Затем, он взял документ и прочитал его вслух, с подобающим ему и его статусу изяществом и изысканностью.

«Пусть командир… капитан корабля Абдул-Латиф Кафер… выйдет в центр зала», – это были его первые слова, после которых гул разнесся среди гостей.

Капитан, невозмутимый и не выказывая никаких эмоций, подошел к Великому Камергеру, который продолжил зачитывать текст.

«Своим приказом достопочтенный правитель Мохаммед Султан Паша повелевает, что… капитан корабля Абдул-Латиф Кафер… назначается с немедленным вступлением в должность и повышвается в звании до вице-адмирала Королевского флота… и незамедлительно направляется на борт судна Глориус, чтобы нанять команду».

Услышав эти слова, Абдул-Латиф остался невозмутим и только краем глаза он искал среди гостей взгляд жены Райи, чтобы найти в нем утешение и поддержку.

Его лицо поменяло выражение и на нем отчетливо можно было заметить, что оно исказилось от сильных эмоций.

Безупречная выдержка морского офицера изменила ему под натиском разрушительных последствий от этих неожиданных слов.

Великий Камергер спрятал пергамент в золотой шкатулке и передал его в руки Короля. Затем он направился к трону и остановился в стороне от королевы Адили, которая тем временем в компании своих любимых детей наблюдала за торжественной церемонией назначения.