– А как ты хотел, силой целительства я не владею, так что лечиться будешь по старинке. Давай-давай, ступай в сад, а я пока займусь приготовлением. Да грядки мне там не потопчи!

Пока Горыня аккуратно обходил зелёные посадки во дворе, Поня поставила молоко на печь. Закинула в него ароматные специи и мёд, дождалась появления мелких пузырьков и засыпала лекарственный порошок из трав. Глянув в окно, увидела Горыныча, развалившегося на траве пузом к верху. Он щурился на солнышке и облизывался.

– Стащил уже что-то с грядки, вот же сластена! – Горыня в этот момент потянул лапы к кудрявой пастиле, – испеку-ка я пирожков, а то он мне все посадки опустошит.

Пока лечебное молоко для змея томилось на печи, Поня взяла миску, налила молоко, добавила другие ингредиенты. По привычке сделала пометки к рецепту на салфетке, лежащей на столе. Подкрепившийся сладостями Горын играл что-то весёлое на губной гармошке. Девушка вновь погрузилась в грустные размышления о предстоящей битве: «Как же жаль, что все ведьмочки и волшебники сейчас отсутствуют. Так бы мы вместе легко одолели войско тёмное. А в нынешнем положении только на удачу надеяться. Ох, этот Депрессушин, и принесла же его нелегкая!». Поня в сердцах стукнула кулаком по тесту и оно отозвалось мелодичным звоном.

– Ой, звенит. Звенит же! Неужели у меня получилось то, что надо, – глянула в рецепт, лежащий рядом, как там написано: «Готовое тесто для ватрушек везения, должно быть гладким упругим и звенящим». Она радостно кружила с миской по кухне.

– Получилось! По-лу-чи-лось! – Пончитта быстро разделала готовое тесто, заправила начинкой из сладкого творога и отправила в печь. Пока выпечка румянилась, девушка нашла теплые шарфы для Горыни и отправилась лечить горе-сластену.

Увидев её, входящую во двор с дымящимися кружками, змей безуспешно попытался слиться с окружающей средой. Он спрятался за скамейку в углу двора и прикрылся травой.

– Так, Горыня. Что ты как маленький-то? Не так уж это и противно, и помогает хорошо. Уже к вечеру говорить сможешь. Ну же, не дури.

Змей бросил лопухи, подошел к ней, и тут же получил в лапы кружку с дымящимся напитком. Зажмурился и, всем своим видом демонстрируя отвращение, отхлебнул. Не обнаружив во вкусе ничего ужасного, головы змея перестали гримасничать и допили всё, что положено.

– Ну вот, я говорила, что это даже вкусно, – говорила Поня, укутывая его шеи шарфами. – На вот, перекуси свежей сдобой и отдохни, а я к Соловью схожу пока. Оставайся у меня, но с грядок больше ничего не таскай, – погрозила она ему пальцем.

Горын, напившись молока и закусив выпечкой, теперь мостился поспать на скошенной траве, топтался на месте, устраиваясь удобнее, и сладко зевал.

Пончитта шла к краю города, за которым начиналась каменная гряда скал. Среди них вилась неприметная тропинка, ведущая к пещере Соловья-разбойника. Своё имя он получил в наследство от предков. И он, и они владели искусством сногсшибательного свиста. Говорят, его прадедушка пользовался этим даром не во благо. Но современный Соловей, был очень миролюбивым, добрым и музыкальным. Послушайте только, как он насвистывает популярные мелодии года. Заслушаться можно! И всё бы хорошо, если бы от этого не валились деревья на соседних улицах.

Потому он и ушел жить в пещеру, где мог упражняться в художественном свисте когда угодно, не рискуя оглушить мирных жителей. Все были довольны: горожане стали высыпаться, а Соловей превозносил прекрасные акустические свойства своего нового жилища. Иногда он нарушал ночной сон города, сидя на утёсе, и залюбовавшись прекрасной луной, невольно принимался воспевать её тонким пронзительным свистом. В городе тут же загорались огни и раздавалось: «Прекрати! Дай поспать!». И стража неслась к нему на всех порах напомнить, что шуметь на улице с наступлением ночи нельзя. Людям надо отдохнуть.