– О! – воскликнул Панин, увидев табличку. – В той карете – целая опера!

– Как она там поместилась?

– Здесь же все экономят визуальное пространство. Включи воображение.

– Сейчас проверим, – скептически заметила Муромцева.

– Нам опять не откроют, – сказал Панин, без энтузиазма воспринимая Фисины попытки достучаться до обитателей кареты.

– Всем привет! У вас случайно не найдется свободного места?

– Я же говорил.

– Есть кто-нибудь живой? – ответа не последовало. – Есть кто-нибудь со слуховым аппаратом? Есть кто-нибудь, способный открыть? – Муромцеву начинало раздражать, что никому до них нет дела.

Из кареты послышался смех. Раздался щелчок, дверь кареты со скрипом отварилась, и… Фиса пропала.

– А ты свой потеряла? – улыбнулся ей юноша.

Очарование Смертом сразу ушло на далекий второй план. «Какой же он красивый!» – подумала про себя Муромцева. Эти идеально-голубые глаза, задумчиво непринужденный взгляд, правильные черты лица и прямой, немного курносый нос. Он словно сошел со страниц журнала, публикующего сотню самых красивых людей мира!

– Фиса! – Вася щелкал пальцами у ее лица. – Аверьян сказал, что у них в карете найдутся 2 места.

– Аверьян? – Анфиса взглянула на Панина затуманенным взором.

– Меня зовут Аверьян, – сказал юноша, протягивая ей руку и помогая забраться в карету. – Я могу дать тебе на время свой слуховой аппарат. Правда, он у меня только с языком мертвяков. Другие сложно достать.

– С языком кого? – Вася подумал, что ослышался.

– Мертвяков, – озадаченно повторил Аверьян.

– Они – простаки, – сказала ему сидящая у окна девушка с огненно-рыжими волосами.

– Алиса? – вопросительно посмотрела на нее смуглая шатенка с красиво изогнутыми бровями. Она была одета в юбку из интересного блестящего материала, который в точности повторял изумрудный оттенок ее глаз. – Меня зовут Рина Парижская, – повернулась она к ребятам. – Она из кожи василиска. – ответила она на Фисин заинтересованный взгляд.

– Простаки в реставрационное не поступают, – парировал Вася. – Тут нужен талант!

– Я же говорю – простаки, – констатировала Алиса.

– Хватит нас так называть. Мы еще толком не знакомы, а ты уже обзываешься, – обиделся Панин.

– Я слышал, что здесь простаки, – раздался за спиной Панина глубокий низкий голос. Его хозяин был очень высок и недурен собой. В начищенных до блеска носах ботинок отражались астрономические часы, завершавшие его продуманный до мелочей образ. – Всегда мечтал познакомиться с девушкой-простачкой. В этом есть что-то диковинное.

– Тогда у тебя есть шанс. Меня зовут Анфиса Муромцева, – сказала ему Муромцева.

– Очень приятно. Феликс Островский, – сказал он, целуя ей руку.

– Какие мы манерные сегодня, – поморщилась Алиса. – Тебе не идет.

– А теперь кто-нибудь объяснит мне, почему все нас так называют? – спросила Фиса, пристально глядя на Феликса.

– Вы что-нибудь знаете про силу мысли? – спросила ее Рина.

– Да.

– Простаки – это люди, не обладающие силой мысли. Люди, которые спокойно могут жить в старом параллельном мире и которым не пришлось бежать сюда во времена Великого переселения.

– А с чего вы решили, что мы простаки? – сразу пошел в наступление Панин.

– Это видно невооруженным взглядом, – сказала Алиса.

– Между прочим, у Фисиного отца в Тиморе целая усадьба!

В карете на секунду воцарилось молчание. Все внимание было приковано к Анфисе.

– Это случайно вышло, – смутилась Муромцева.

– С этого места, пожалуйста, поподробнее, – заинтереснованно посмотрела на нее Алиса.

– А куда мы едем? – неожиданно (вдруг) всполошился Вася, чувствуя, как их карета поднимается в воздух.

– На Велесовы игры, – ответила Рина. – Мы будем первой сборной в истории Тимора. Сюда было непросто попасть. Мы проходили тесты на выбранный навык, разгадывали руны. В лагере параллельно с соревнованиями нас будут готовить к бальцу. Ой, я совсем забыл, что ты из того мира. Бальц – это игра, я тебя потом научу.