Придя к такому выводу, Карло осмотрелся вокруг, поворачиваясь всем корпусом и ища глазами пригодное для привала место. Но затем, будто вспомнив что-то, и криво усмехнувшись, снова зашагал на восток…

Ближе к вечеру третьего дня, когда солнце, почти невидимое за густыми кронами деревьев, миновав точку в зените, медленно заскользило по наклонной к горизонту, силы окончательно оставили Карло. Почувствовав, что дальше идти он уже не может, Карло опустился на колени, и осторожно положил Джеффри на землю.

Треска сучьев, хруста сломанных сочных стеблей, чавканья болотной жижи под ногами идущего, – всего этого больше не было слышно. Единственными звуками, нарушавшими установившуюся непривычную для джунглей тишину, были теперь лишь тяжелое дыхание Карло и его надсадный кашель. Карло, грудь которого вздымалась и опускалась, словно кузнечные меха, дышал часто, с шумом втягивая в себя насыщенный болотными испарениями воздух, но никак не мог отдышаться. Легкие Карло готовы были разорваться от нехватки воздуха. Ему казалось, что он находится сейчас не на поросшем травой небольшом островке земли, среди болот и зеленого моря благоухающей, усиленно выделяющей кислород растительности… А внутри совершившей несанкционированное погружение, терпящей бедствие и израсходовавшей весь запас воздуха, субмарины…

Немного отдышавшись, Карло нащупал пульс Джеффри, пульс слабый и едва прослушивавшийся, и с помощью мягких, оснащенных иголками ампул, сделал ему инъекцию стимулирующих жизненные процессы препаратов.

То, что Джеффри никак не реагировал на его действия и по-прежнему оставался ко всему безразличным, очень беспокоило Карло. И очень ему не нравилось.

Но, в принципе, он был готов к тому, чтобы в этой непростой ситуации, в которой они с Джеффри оказались, воспринимать все таким, как оно есть. И появление тех, о чьем существовании ранее он мог лишь смутно догадываться, не стало для Карло таким уж неожиданным. Он рассматривал произошедшее, как нечто свершившееся; И как то, что он в какой-то мере предчувствовал и предвидел…

Теперь Карло и Джеффри находились в обществе смуглых людей в набедренных повязках, лица и тела которых были разрисованы разноцветными красками. Неслышно появившись из-за скрывавших их густых кустов, они быстро приблизились к друзьям и окружили их, взяв в плотное кольцо.

– Привет, парни! – сказал Карло, настороженно глядя на аборигенов. – Рад встрече с вами, очень рад. Приятно видеть ваши мужественные, открытые лица. Лица, рисунок на которых, выполненный в столь спокойных тонах, ясно говорит о вас, как о людях уравновешенных, доброжелательных, с миролюбивым характером! Да, скажу я вам! Талант вашего визажиста, как говориться, и впрямь налицо!

– А что же это я расселся тут перед вами, в самом-то деле! – спохватился Карло. Действительно, это как-то невежливо с моей стороны. Думаю, никто не будет против, если я встану? Чтобы высказать должное почтение и уважение проявившим такое внимание ко мне и моему другу людям? – И, приподымаясь, Карло оперся рукой о лежавший в траве рядом с ним автомат.

Но как только рука Карло коснулась оружия, перед его глазами блеснули острые наконечники десятка направленных на него копий. Оружия не менее опасного в руках в совершенстве владевших им людей, чем его автомат. И те же метровой длины сарбаканы, разом поднесенными ко ртам остальными раскрашенными участниками встречи.

После увиденного Карло с легкостью и без малейшего труда подавил в себе желание взять оружие. Стоило лишь ему представить себе, как, посылаемые вперед сильным выдохом, из нацепленных на него деревянных трубок вырываются маленькие оперенные стрелы, и как те летят, бесшумно буравя воздух, и впиваются в его тело, как его рука отдернулась назад сама собой. Карло знал, яд кураре, которым смазаны наконечники этих безобидных, на первый взгляд, деревянных иголок, в случае их попадания в него, вызовет мгновенный паралич дыхательных мускулов. И, сопровождаемый этим своеобразным маленьким духовым оркестром, он тут же отправится в те дальние края, где, пусть и легко душе и телу, но откуда он уже никогда не сможет вернуться…