– Я… я не умею бодаться, – растерянно пролепетала она. – Но если вам так угодно, то… – от страха Былинка потеряла дар речи.

А Проньке и не нужно было согласие. Наклонив к земле шерстистый лоб с волнистой челкой, он прытко помчался на Былинку, да так, что земля из-под его копыт полетела во все стороны.

– Какой ужас! – пролепетала Былинка и покорно закрыла глаза. Что и говорить, силы были неравны.

– Так не годится! – воскликнул Нордик, с интересом следивший за происходящим.

Вековик согласно зашумел листвой. Но как защитить Былинку от бычка? Еще мгновение, и глупый бычок сломает, сомнет, растопчет хрупкую Былинку. Нордик сообразил. Перед самой Пронькиной мордой он изо-всех сил дунул на Былинку. Былинка качнулась в сторону, и бычок промахнулся. Пронька обернулся и увидел Былинку на прежнем месте. Она приветливо кивала ему нарядной головкой, словно прося извинения за доставленнную неловкость. Пронька рассвирепел. Он хотел зареветь взрослым быком, но вместо этого МУКНУЛ, топнул копытцем и снова бросился вперед.

– О-е-эх! – гикнул Нордик и снова пригнул Былинку к земле. Бычок вихрем пронесся мимо, споткнулся о корень, – это дуб ему подставил подножку – и с разгона лбом врезался в мощный бок Вековика. Искры снопами посыпались из глаз маленького бычка, так что на поляне едва не случился пожар. Но скажите, как еще было успокоить не на шутку расходившегося задиру?

– А-а-а! – вопил Пронька. – Говорила, бодаться не умеешь, а сама вон как! Я маме все расскажу. – Расплакался маленький бычок. На лбу у него выросли две шишки, одна больше другой. Былинка в ответ виновато качала красивой головкой. Нордику стало жаль незадачливого бычка, и он принялся старательно обдувать его шишки. В конце концов, маленький Пронька успокоился и поковылял восвояси. Нордик проводил его почти до дома. Мало ли что еще по дороге случиться! На прощание Пронька клятвенно обещал Нордику никогда больше не трогать Былинку и всех тех, кто слабее его. Кажется, он сдержал слово.

– А как в здешних местах появился Вековик? – придирчиво поинтересовался я у мальчика. – Ведь дубы у нас не растут. Им холодно у нас.

– О, это другая история! – воскликнул Нордик. – Мой друг Вековик где хочешь приживется. Вековик прошел три огня, – мальчик стал загибать пальцы на моей руке. – Две воды и одну медную трубу.

– Хо! – только и выдохнул я.

А Нордик во всех подробностях принялся описывать первые жизненные шаги своего товарища. Шаги эти больше походили на гигантские прыжки и дальние перелеты. Верилось с трудом, тем более что самого рассказчика тогда еще на свете не было. Вековик же, как показало время, в силу своего возраста много чего путал. История такова.

Когда Вековик беззаботно висел на отцовской могучей ветви вместе со своими братьями, он представить себе не мог, сколько опасностей и неприятностей таит окружающий мир. Будучи крохотным желудем, он грелся на солнце, болтался на ветру, купался под дождем, чтобы осенью вслед за остальными желудями, такими же жизнерадостными и крепкими, как он, скатиться на землю и прорасти в благодатной земле настоящей дубравой. Что и говорить, прекрасное зрелище: родительское крепкое дерево в окружении молодой поросли.

Так бы все в точности и случилось. Но на беду в тех местах завелся кабан, который повадился ходить к дубу. Звали его Свинтус. После такого визита от упавших на землю желудей оставались лишь разгрызенные скорлупки и пустые шляпки с хвостиком. Гора из скорлупок росла с каждым днем. Последний оставшийся лежать на земле желудь не пожелал быть съеденным и прытко бросился наутек при виде голодного кабана. И хотя Свинтус был вовсе не злой, но при виде убегающего лакомства он свирепо хрюкнул и бросился в погоню. Быть бы маленькому беглецу съеденным, но спасла река. Желудь оказался вертким пловцом, а Свинтус не очень.