Действительно, в летние дни утром в тайге до тех пор холодно, пока не пригреет солнце. Поэтому постелив небольшой брезент на землю и положив на него продукты, завтракать нам приходилось около костра, чтобы не мёрзнуть.

Позавтракав, мы взяли свои косы и пошли на сенокос. Там папа осмотрелся вокруг, что-то прикинул про себя и мы начали косить.

В старших классах я подрос и уже был повыше папы, поэтому становился первым на прокос, когда начинали косить. Стараясь не отставать он шёл следом за мной. В то время я научился хорошо косить, потому что много лет ездил на сенокос, так что догнать меня было трудно. Папа шёл позади и нарочно подгонял меня своими шутками.

– Серёга, прибавь скорость и быстрей махай литовкой, а то сейчас догоню и подрежу твои пятки. У нас раньше в колхозе женщина за день косила в два раза больше, чем мы с тобой вдвоём. – кричал он и смеялся.

Непроизвольно я оглядывался, чтобы убедиться в том, что действительно он догоняет меня и сейчас подрежет пятки. Отстав от меня, папа улыбался и подмигивал мне, что в очередной раз я поверил ему.

В свою очередь, продолжая косить и не останавливаясь, я подкалывал его:

– Папа, это не мне, а тебе надо прибавить газу и косить нужно руками, а не языком. Вот сейчас закончу косить свой прокос, а ты сильно далеко отстал, ползёшь где-то позади меня и ещё шутишь. Зайду на следующий прокос и догоню тебя, а там посмотрим, кто из нас обрежет пятки. —

Таким образом, подсмеиваясь друг над другом, мы косили и от шуток у нас прибавлялось сил.

Рано утром, обильно смоченная росой, трава клонилась к земле и легко поддавалась косьбе. Она ложилась в волки, которые ровными рядами оставались за нами. Пройдя несколько прокосов, мы усаживались на перекур и отдыхали. Так продолжалось до обеда и было радостно смотреть на скошенную траву, которой становилось всё больше и больше. Наконец, дойдя до конца свой прокос, папа остановился, вытер пот со лба и сказал:

– Серёга, уже много времени, так что пора идти обедать. Ты что-нибудь сваришь на обед, а я отобью литовки. После обеда сделаем тихий час и немного поспим, а потом будем косить до вечера. —

Когда пришли на табор, я разжёг костёр и стал варить борщ. Тем временем папа сел на своё место, где находились бабка с молотком, надел очки и начал отбивать косы. Сделав свою работу, он пересел в тень под сосну и закурив папиросу, стал ждать, когда я приготовлю обед.

Я сварил борщ и сняв котёл с тагана, поставил его на стол. Затем нарезал хлеб и налил полные миски борща. Мы сели за стол и стали кушать.

После обеда залезли в палатку, чтобы немного отдохнуть после утренней косьбы. Но, какой тут сон, когда на улице жара, поэтому в палатке стояла духота и пот катил с нас ручьём. Недолго думая, мы вытащили постель из палатки и постелили её в тень под раскидистую сосну. Решили под ней немного подремать и переждать жару, потому что сегодня сильно пекло солнце и стояло затишье. В тени было удобно лежать, поэтому сразу уснули, так как усталость дала знать о себе, всё-таки косили несколько часов.

Первым проснулся папа, потянулся и толкнул меня в бок, чтобы я просыпался. Мы встали и сразу разделись до пояса, чтобы помыться, потому что сильно вспотели. Оказывается, пока спали, солнце выглянуло из-за кроны сосны, поэтому мы оказались под его лучами.

Я взял кружку и зачерпнув воды из ведра, стоящего возле стола, полил папе на руки, а затем на спину. Фыркая от удовольствия, он помылся и вытерся полотенцем, которое я подал ему. После этого он взял у меня кружку и стал поливать мне.

Сделав водные процедуры, мы сели за стол и выпили по кружке холодного чая, потому что сильно захотели пить.