– Мурр-роженое, мурр-роженое!

Сиенна съела быстрее всех и, перебирая лапками, многозначительно посмотрела на тетушку Джейн, которая сразу догадалась, в чем дело:

– Только ешь помедленнее, милая моя, иначе у тебя может заболеть горло, – улыбнулась она, накладывая Сиенне сладкие шарики ванильного мороженого. – Кому еще добавки?

Все котики дружно подняли хвостики в знак согласия.

После ужина Матильда скомандовала:

– Ну что, малыши, теперь быстро умываться, чистить зубы и спать!

Сиенна тут же закапризничала:

– Не хочу чистить зубы! И умываться не хочу!

Тогда Хантер укоризненно погрозил ей кончиком хвоста и произнес:

– Я расскажу тебе, что случилось со мной, когда я был маленьким и тоже не хотел умываться перед сном.

Он уселся в кресло у камина и поманил (конечно же, опять кончиком хвоста) своих маленьких слушателей поближе. Сиенна и Том присели около Хантера и развернули свои ушки. Макс устроился на коврике рядом с ними.

– Когда я был совсем маленьким, – начал Хантер, – я жил вместе с мамой, братишками и сестренками в большом подвале около Темзы. Мама учила нас чистить свою шерстку как можно чаще, но мы, признаться, не очень-то любили ухаживать за собой: вокруг было столько всего увлекательного! Бабочки, кузнечики, мышки – за ними можно было бегать целый день! Я подумал, что необязательно умываться и стал обманывать маму: говорил ей, что умылся в другом месте.

Прошло несколько дней, и со мной начали происходить странные вещи: сначала у меня зачесались ушки, потом лапки, животик, а потом даже хвост! Это было не очень-то приятно, но я старался не обращать внимания. Еще через день моя шерстка свалялась в плотный войлок, и это было больно. Но когда однажды утром я подошел к маме попить молочка, она меня не узнала: «Это что за чудовище! – рассердилась она. – Знать тебя не знаю! Уходи скорее из моего дома, странный зверь, пока мои дети не проснулись и не успели испугаться!» – «Мамочка, это же я, Хантер, почему ты меня не узнаешь?!» – «Как тебе не стыдно врать! Мой Хантер – красивый котенок с шелковой шерсткой, а не грязный валенок из-под печки!» – рассердилась мама, схватила веник и выгнала меня из дома.

Я сидел на мостовой и горько плакал. На мое счастье, мимо проходила наша соседка – пожилая кошка из соседнего дома. Я бросился к ней: «Тетя Фанни, – (так ее звали), – это я, Хантер! Помогите мне – мама меня выгнала из дома». «Не может быть! Что же произошло?» Я рассказал ей, как не умывался и обманывал маму, и тетя Фанни сразу же мне поверила. «Ну что ж, я знаю, как тебе помочь. Пойдем со мной».

Я поплелся за ней, и она привела меня в парикмахерскую. Парикмахер развел руками:

«Такой спутанной шерсти я еще не видал. Боюсь, что не смогу ее расчесать». – «Но что же делать? Бедного малыша даже собственная мама не узнаёт. Пожалуйста, придумайте чтонибудь!» – «Что ж, остается только состричь всю шерсть. Тебе, Хантер, придется потерпеть – это не очень-то приятно». Парикмахер долго-долго срезал с меня то, что прежде было шелковой шерсткой. Я посмотрелся в зеркало и испугался: на меня смотрело тощее облезлое существо. Я заплакал: теперь мама и подавно меня не узнает! Но тетя Фанни сказала: «Потерпи, дружок: твоя шерстка отрастет и снова станет красивой, как прежде. А пока поживешь у меня».

К счастью, мне не пришлось жить у доброй соседки: мама в тот же день забрала меня домой, встретив нас на улице. Почему-то она меня сразу узнала. Хм, до сих пор не понимаю, каким образом ей это удалось. Не буду рассказывать, как мне было стыдно, как надо мной смеялись братья и сестренки, как я мерз и как из-за этого приходилось сидеть под боком у теплой мамы: ни побегать, ни поиграть! Это было очень грустно.