– Сейчас станет как огурчик, – смягчился Потапыч.

– Присаживайся! – продолжил за него Доктор. – Будем здоровье поправлять.

На столе уже стояли наполненные до половины стаканы, остатки вчерашнего ужина были «по-братски» разделены на всех присутствовавших.

– Может не надо? – заняв отведенное мне место, проканючил я.

– Пей! – скомандовал Доктор. – Сейчас человеком станешь.

– Ну, здравы будем! – поднял свой стакан Потапыч. – За нас, за мужиков!

Мне пришлось сделать над собой отчаянное усилие. Меня чуть не стошнило, когда я поднес стакан к губам, и в нос ударил запах вчерашней отравы.

– Пей! Чего сопли жуешь! – заметив мою нерешительность, скомандовал Доктор. – Сейчас лучше станет!

Преодолевая из последних сил отвращение, я одним залпом осушил стакан. Глубоко вздохнув и затаив дыхание, мне удалось преодолеть подступающие к горлу приступы рвоты, физически ощущая, как обжигающая жидкость разливается по моим кишкам.

Секунд через десять тошнота отступила. Внутри стало ощущаться тепло. В глазах появилась резкость. Вернулись краски жизни.

Это было непередаваемое ощущение. Но я знал, что данное явление – временное. С физической точки зрения новая порция отравляющего вещества остановила процесс выведения токсинов из организма, и его внутренние ресурсы переключились на переработку вновь поступившей дозы яда. «Ломка» на время прекратилась.

Но мне было также известно нечто такое, о чем местные аборигены, судя по всему, даже не догадывались. Они и не подозревали, что употребляя токсичные вещества, берут энергетический кредит у неких «тонких сущностей», которые затем с лихвой вернут себе проценты. Проценты в энергетическом эквиваленте естественно. Механизм высасывания энергии довольно прост. Существо, получившее такой кредит в виде любого токсичного вещества, чувствует временный прилив энергии, выражающийся в состоянии некоторой эйфории. Затем наступает расплата. Бедняга платит по счетам, отдавая уже свою жизненную энергию. Самочувствие данного индивидуума резко ухудшается, и когда существу становится совсем плохо, ему предлагают выбор: либо рассчитываться до конца с еще большим ухудшением общего состояния, либо взять еще один кредит со всеми вытекающими последствиями. Как правило, желание быстро вернуть хорошее самочувствие перевешивает. Кредит возобновляется, но уже с большими процентами. И так продолжается до тех пор, пока с бедняги взять уже будет нечего. Существо погибает, а «тонкая сущность» отправляется на поиски новой жертвы. Вот и получается, как пелось в одной старой песенке землян, что «в борьбе с зеленым змеем побеждает змей…»

У нас на планете эти азбучные истины, связанные с проявлениями так называемой «борьбы сил добра и зла», проявлениями, которые на самом деле являются следствиями воздействий абсолютно бездушных, но невидимых для нашего мира сущностей, преследующих только одну цель – получить максимальное количество энергии живых существ, известны каждому. У нас – да, но здесь люди, судя по всему, пребывали в полнейшем неведении…

– Чего расселись! – прервал мои размышления голос Потапыча. – Пора на работу! Базилио! Ставь задачу!

– Значит так, – начал тот и довольно путано изложил суть наших действий.

Нам предстояло, разгребая кучи с мусором, выискивать цветной металл: обрывки проволоки, различные предметы и прочий хлам. Найденное мы должны были складывать на краю свалки, а затем грузить на машину заказчика, которая ожидалась к вечеру. Расчет за работу, как говорится, «на месте».

Весь день я вместе со свои новыми «друзьями» выискивал, а затем таскал к месту загрузки куски металла. В качестве сторожа мы отрядили Профессора. Все равно, по выражению Потапыча, толка от него не было. А вот риск, что результаты наших трудов могут умыкнуть, имелся. Стоило посмотреть, с каким чувством преисполненного долга выполнял свои функции Дмитрий. Не имея возможности взвешивать, он тщательно пересчитывал приносимые нами куски металла и записывал карандашом в своем блокноте. У него было зафиксировано все: кто, сколько раз принес, какое количество и т.д. Сказывалось его природное стремление иметь дело с цифрами. Он вообще чувствовал себя гораздо увереннее в обращении с бумажками, нежели с людьми.