– Хорошо. Я еще раз все обдумаю и позвоню, – голос Вадима был глухим и печальным.

– Вот и славно, вот и договорились, – снова подал голос третий собеседник. – Ты, главное, не переживай, все будет хорошо. Ты все разнюхаешь, все сделаешь, мы товар пристроим – и денежки пополам. Все будет чудесненько, ты даже не волнуйся. – Голос причитал протяжно-противно, как бабка-знахарка. Гипнотизер, что ли?

– Ладно, все, надо идти, а то нас хватятся. Мне только ненужных разговоров не доставало.

В кабинете (а это явно был кабинет) заскрипели кресла, а я дикой ланью метнулась к лестнице.

Коридор был длинным и бесконечным, а еще, предательски прямым – спрятаться было негде. Я неслась как спринтер на Олимпийских играх и по пути соображала – может заскочить в одну из дверей. Ну да, и объясняйся потом с хозяевами, что я делала в их апартаментах.

Наконец коридор перешел в лестницу, и, прыгая через четыре ступеньки, я на той же скорости влетела в туалет рядом с гостиной на первом этаже. На мое счастье он был пуст. Громко щелкнув задвижкой, я опустилась на крышку унитаза и только теперь перевела дух. Мое сердце уже было готово покинуть грудную клетку, а легкие разрывались от свистящего в них воздуха.

Так я просидела несколько минут, ничего не соображая и медленно приходя в себя.

Мимо двери туалета протопали три пары ног – это спустились сверху Вадим и его собеседники.

Что же делать? Соображать я сейчас не могу – чертов алкоголь, недаром я его терпеть не могу, мозги от него как ватные. И во рту гадость какая-то.

А, собственно, зачем мне сейчас соображать. Для «соображать» нужно время. А его у меня здесь нет. Не могу же я соображать в туалете до бесконечности. Могут заметить, что меня нет, а это подозрительно.

Значит, план такой. Сейчас выхожу как ни в чем не бывало, в крайнем случае, притворюсь пьяной. Поверят. Надо дожить до отеля, а там в номере у меня будет море времени, чтобы переварить все увиденное и услышанное, и вообще понять, что же со мной произошло. На том я и остановилась.

В гостиной веселье почти стихло. Откуда-то лилась тихая приятная музыка, и одинокая пара медленно танцевала посреди комнаты. Остальные полулежали на больших удобных диванах, откинувшись на их широкие спинки. Всюду на мебели стояли высокие стаканы с остатками коктейлей, и очередная рука дотягивалась до ближайшего стакана, чтобы поднести к его губам и снова бессильно повиснуть, рискуя выронить стакан на белый пушистый ковер.

Вадим сидел около барной стойки и, увидев меня, улыбнулся. Решив доиграть свою роль до конца, я улыбнулась в ответ. Если это получилось у меня слегка натянуто, то все можно было списать на алкоголь.

Часы показывали шестой час утра. В целом, вечер удался, за исключением некоторых информационных моментов, но эти моменты надо было ох, как провентилировать на свежую голову.

В принципе, можно было уже и откланяться.

Я сообщила об этом Вадиму, и он со мной согласился. Мы тепло попрощались с хозяевами и гостями, причем я так и не уяснила, кто есть кто. Но это было уже не важно.

Я проспала до следующего вечера и снова обрела способность разумно мыслить.

Заказав обед в номер, я разложила тарелки на огромной кровати (обожаю есть в постели) и стала обдумывать все, что со мной случилось.

Разговор, подслушанный мной у двери кабинета, не давал мне покоя. Фраза Вадима: «Что же мне теперь, жениться на ней, что ли?» сильно меня встревожила. На ком он должен или, наоборот, не должен жениться? И вообще, что я о нем знаю.

Я задумалась. А действительно, что я на самом деле знаю об этом человеке, кроме того, что он какой-то там бизнесмен? Ну, курортный роман. Ну и что? Да мало ли таких романов! В постель он ко мне не лезет, цветы дарит, и что это может значить?