– А я… Попозже поеду. Другим путем, – уклончиво ответила Нина. – Есть тут еще одно дело… Надо закончить.

Артамон помолчал, потом спросил:

– А… Можно с тобой? Ну, туда, на это дело. Насчет багажа не волнуйся, пацаны все устроят.

Нина покачала головой:

– Нет. Извини… Я должна сделать все сама. И… прикрой меня, ладно?

– Хорошо, но только будь на связи, ОК? – почти жалобно попросил парень.

Нина сбежала к пристани – лодки, слава богу, были на месте, тыкались в причал деревянными носами. Наверное, до них еще не дошли руки, а может, и некуда было перегонять маленький лагерный флот, да и незачем – что могло случиться с ним тут, на воде! И все же, брошенные на произвол судьбы, они были похожи на бездомных щенков.

Дверь лодочной станции была распахнута, весла стояли у стены.

Уточка, которую накануне выловили и вернули в лагерь, тоже была на месте, и, закинув весла, Нина спрыгнула в лодку.

Все получилось легко и быстро – весла послушно встали в уключины, лодка плавно отошла от пристани. Похоже, удача на ее стороне! Или она все-таки научилась чему-то за свои хоть и недолгие, но упорные тренировки?

Нина не знала, что Артамон провожает ее отчаянным взглядом. Оттащив чемодан Инны в автобус, Витек, раздираемый беспокойством, наблюдал, как одинокая маленькая лодочка отважно рассекает речные волны. Она снова уплыла. И снова одна! Среди огня, дыма и страха. А он – парень – сейчас усядется в уютном безопасном автобусе и поедет домой…

– Что? Куда ты смотришь? – окликнул подошедший Авдей. – Что там?

– Так, ничего. – Артамон отвел взгляд, вспомнив просьбу «прикрыть».

Но на сердце было тяжело и неспокойно.

— Дед, возьми меня с собой! Я хочу… Я должен тебе помочь! – умолял Миша, но лесник был непреклонен.

– Не детское это дело. Как уйду, собирай Аленку и идите в деревню. Вечером туда приедут спасатели, заберут вас.

Домик лесника стоял на полянке в окружении густой чащи. Дым от бушующего в нескольких километрах пожара не долетал сюда, но лес словно бы затаился, замер в напряженном тревожном ожидании: замолкли птицы, в застывшем воздухе не ощущалось ни дуновения ветерка, не слышно было ни шелеста, ни шороха…

Собираясь, дед делился тревогами с Мишей:

– Сотни гектаров леса за сутки выгорело! И еще столько же продолжает гореть.

– А почему это случилось, дедушка? – спросила Аленка. – Почему лес загорелся?

– Спасатели говорят, что пожар начался недалеко от летнего лагеря «Звездочка». Кто-то развел костер, огонь перекинулся на лес. Эх, знать бы, кто заварил эту кашу! Я бы им свое наказание придумал, особое. Они бы у меня штрафом и тюрьмой не отделались!

– А что бы ты сделал, дедушка? – спросила Аленка. Сидя на табуретке, она болтала ногами, пила молоко и смотрела в окно.

– Я бы их заставил заново лес сажать. Сколько деревьев погубили, столько пусть и высаживают! Вот тогда все будет по справедливости, равновесие.

– Да ведь это… Это же тысячи деревьев! – воскликнул Миша. – На это целой жизни не хватит!

– Вот пусть всю жизнь и расплачиваются!

Дед закончил сборы, затянул старый брезентовый рюкзак.

– Ну вот и все. Пошел я, ребятишки. А вы собирайтесь – и поскорее в деревню, к тете Клаве.

Тетя Клава была матерью Аленки и родной сестрой Мишиной мамы. Парень, приехавший к деду на каникулы, любил бывать у тетки, но сейчас хотел этого меньше всего: в кои-то веки оказаться в центре важных событий – и быть привязанным к маленькой двоюродной сестренке! Какая несправедливость! Это было тем более обидно, что Миша собирался стать пожарным и готовился к поступлению в пожарный колледж.

После ухода деда он долго сердито молчал, играл в игры на смартфоне и не реагировал на просьбы сестренки помочь ей собрать рюкзачок.