– Да. Он пообещал поискать. Сказал, что кое-что по интересующему нас вопросу он встречал, но уже забыл, где именно.

– А вы не можете сделать так же, как Крейфферт?

– Увы, нет. В библиотеке волшебников провернуть такой трюк плевое дело, потому что в тех книгах есть соответствующие магические метки, а здесь не получится. Или придется использовать очень мощные чары, которые не скроешь, а я не хочу привлекать к Швейкелю внимание. Я пойду к нему завтра, так что новости не за горами. Нам необходимо сделать хотя бы первый шажок.

– У меня к вам будет просьба, – неожиданно произнес юноша. – Этот Швейкель, возможно, хранит какие-то записи насчет родившихся или умерших?

– Ты имеешь в виду регистрационные книги? Думаю, да. К этим записям в Сколладии всегда относились довольно халатно. Своей родословной интересуются короли, знатные семьи и прочая подобная публика. Или иногда такие данные требуются в спорных делах по наследству. Большинству же людей они малоинтересны. Я знаю, что регистрационные книги есть в крупных публичных библиотеках, но в Сколладии этим стали серьезно заниматься совсем недавно, поэтому тем записям не более десяти-пятнадцати лет. А что конкретно ты желаешь найти?

Фильт прокашлялся. Ему почему-то было трудно говорить на эту тему.

– Я хотел бы все-таки узнать о моих родителях. Знаю, что я сирота, как и все остальные разведчики. Но я так плохо помню мать и отца… Точнее, вообще не помню. Можно ли что-то такое найти в этих книгах у Швейкеля? Хотя бы их имена, кем они были, когда умерли и от чего, где похоронены.

Мол-Габур внимательно и с удивлением посмотрел на ученика.

– Что ж, это похвально. Даже не ожидал. Конечно, я передам книготорговцу твою просьбу.

Хозяин дома отдал указания Еноциусу по поводу времени обеда, и через час учитель и ученик вновь оказались в столовой.

Фильт рассчитывал, что здесь снова соберутся Еноциус и остальные, однако никого, кроме него и мага, тут не было.

– Господа и слуги должны питаться отдельно, – негромко, но так, чтобы услышал волшебник, произнес юноша.

И Мол-Габур не преминул тут же ответить:

– Конечно. И для них так лучше.

– И откуда вы это знаете, позвольте спросить? – рискнул съехидничать разведчик.

– Об этом мне сообщил Еноциус, хотя я и так догадывался.

– Хм, – скептически отозвался Фильт.

– Ты же видел эту честную компанию за полуденным чаепитием? Они привыкли быть шумными и свободными за столом, вести себя так, как им хочется. В моем присутствии они будут скованы и молчаливы. Так кому лучше?

– Скажите, Наставник, а вы вообще когда-нибудь ошибаетесь?

– Конечно, – серьезным голосом ответил волшебник. – Как-то раз, например, я уговорил Ленциску добавить одну спорную приправу в салат из молодых осьминогов, хотя она была против. Получилась такая гадость, что пришлось отправить всю миску на помойку, даже в свинарник не рискнули отнести.

Юноша не выдержал и расхохотался. Да, учитель бывает и таким! Жаль, что нечасто.

Настроение у него улучшилось, и теперь он внимательно оглядел накрытый стол. И там было, на что посмотреть.

Посреди блюд на специальной подставке возвышался пивной бочонок, установленный на таком расстоянии, чтобы до него было удобно дотянуться и магу, и разведчику. Рядом с ним толкались боками две пузатые стеклянные кружки с изображением какого-то неизвестного Фильту герба. В большую, с виду хрустальную, миску были вложены гигантского размера щипцы, ибо там лежали светло-зеленые листья хрустящего кафтелийского салата, на которых покоились тигровые креветки, политые, судя по запаху, чесночным соусом. Из ярко-белой супницы зазывал ароматами куриный бульон с маленькими лужицами жира на поверхности. На самом крупном блюде расположился золотистый карп, украшенный какими-то веточками. Отдельную тарелку выделили под крупно нарезанные помидоры и огурцы, а вдоль ее ободка была выложена зелень. В небольшой плетеной корзинке едоков ожидал теплый ржаной хлеб, а сбоку скромно притаился графин с ягодным компотом, не желавшим, видимо, составлять конкуренцию пиву.