Рано утром Андрей и Тимофей взяли пакет с подарками для друзей домовёнка и отправились в дальний лес к дому лесника. Они пробирались сквозь заросли дикой малины, и мальчик с тоской вспоминал о тёплой фланелевой рубашке, которую оставил дома.

– Тима, а другой дороги нет? Не такой колючей, – не выдержал Андрей.

– Раньше надо было думать, – поёживаясь от капель росы, огрызнулся домовёнок.

– Я не знал, что будет так мокро и холодно. Я тебе предлагал идти по тропинке. Там не так сыро. И дедушка Матвей сказал: если идти прямо по тропинке, она приведёт к дому лесника.

– Ты что, собирался гулять по парку? – фыркнул приятель. – Я тебя веду самой короткой дорогой. Сейчас за колючками будет овраг, а дальше… – нахмурив лоб, домовёнок что- то вспомнил.

– Что будет дальше? – занервничал Андрей.

– Болото.

– Здорово. Я на болото не пойду.

Андрей остановился перед преградившей ему путь огромной сухой веткой. Решая, как удобнее через неё перелезть, он сделал шаг в сторону, поскользнулся, не удержал равновесие и с громким криком «ой-ой-ой!» кубарем покатился вниз. Тима увлечённо приминал лапами очередной зелёный куст к земле и за хрустом веток не заметил исчезновения приятеля.

– Сразу за болотом, – продолжал он, – небольшой берёзовый лес. Как только мы до него доберёмся, мы дома.

Тима обернулся и высоким срывающимся фальцетом испуганно пропищал:

– Андрей, ты где, не прячься. Выходи.

Он резко развернулся побежал обратно. Остановился, оглянулся. На тропинке, откуда они начинали свой путь, никого не было. Он громко закричал:

– Ау! Андрюша, ты где?

В звонкой пугающей тишине, кроме пения птиц да мягкого шелеста листвы, ничего не было слышно. Тима оттопырил уши, приподнялся на цыпочки и стал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Он напряжённо всматривался в сочную зелень. Слегка наморщив лоб, замер, с шумом втягивая воздух через розовые ноздри. Его аккуратный чубчик шевелился под порывами весеннего ветерка. Тима загадочно улыбнулся и решительно направился к маленькой осине на краю оврага.

– Я здесь, в овраге.

– Только этого не хватало, – прошептал Тима, подбегая к дереву.

Он обнял ствол одной лапкой, прищурил глаза, вытянул вперёд мордочку и принялся осматривать злополучное место. Буйные заросли малины покрывали склон, на краю которого росло одинокое деревцо. Чувствуя опору под ногами, Тима отпустил ствол, сделал шаг вперёд, поскользнулся, не удержал равновесие и кубарем покатился вниз. Маленький разноцветный комочек, ударяясь о камни и выступы оврага, нёсся по крутому склону. Андрей не успел отскочить в сторону, и Тимофей врезался в мальчика.

– Прости, я не специально.

Тима встал на задние и, отряхивая рубашку и штанишки от листьев и земли, подошел к скользкой стене оврага и потрогал её лапкой:

– Здесь мы не поднимемся. Нужно идти вперёд.

– Хорошо, – кивнул Андрей. Он поднял с земли пакет и принялся собирать печенье, конфеты и прочие сладости, рассыпавшиеся по дну оврага.

– Это владения ауки Тоси, – заволновался Тима. – Она постоянно безобразничает, заводит людей в густой лес. Если её послушать, можно заблудиться, поэтому будем говорить шёпотом, чтобы она нас не услышала. – Он поднял последнюю конфету с земли и подошёл к Андрею.

– Тося такая же, как и ты: лохматая и грязная? – улыбнулся мальчик, рассматривая взъерошенного приятеля, с шерсти которого то тут, то там свисали комья земли и травы.

– Ты на себя посмотри, – огрызнулся Тимофей. – Тося не лохматая. Она маленькая и пузатенькая. Меньше меня в два раза, – Тима расправил плечи и продолжил: – Ходит всё время с надутыми щеками, чтобы успеть отозваться со всех сторон сразу. Весной и летом она одевается в зелёный сарафан, осенью ходит в жёлтом платьишке, а зимой – в белом тулупчике, чтобы её не видно было. Крикнешь громко, она со всех сторон «аукнет». И будет водить тебя до тех пор, пока в непролазную пущу не заведёт. А как заведёт, так сразу и бросит.