В комнате наступила тишина. Тима вздохнул, спрыгнул с подоконника.

– Я обязательно найду дядюшку Ози, и он освободит папу из плена аспида, – выдохнул Тима.

– Тима, – Андрей схватил его за лапу и, картавя, прошептал: – Я помогу тебе, мы спасём твоего папу.

Тима тяжело вздохнул:

– Я пойду к себе, мне нужно побыть одному…

– Пожалуйста, оставайся со мной в комнате! – умолял его мальчик.

– Папа говорил, что мы должны жить на кухне.

Опустив голову, домовёнок медленно побрёл к шкафу.

– Подожди, – Андрюша протянул Тиме маленькую расшитую подушечку.

– Возьми. С ней тебе будет удобней.

– Спасибо, – фыркнул Тимофей.

– Спокойной ночи, – раздалось ему вслед.

– Спокойной ночи, – прошептал малыш. Его глаза предательски защипало, и он поспешно спрятался за скрипящей дверцей шкафа.

Утром Тима проснулся от щекочущего ноздри аромата гренок. Тётушка Мария готовила завтрак. На кухне, где спал малыш, громко свистел чайник. Шипело масло в сковородке, мирно жужжал миксер, да раздавалось шарканье стоптанных тапочек Марии. Рокочущего баса Николая Петровича и фальцета Натальи Петровны не было слышно. Как Тима ни поворачивал ушки во все стороны, кроме покашливания Марии, он так ничего и не услышал.

«Что ж, – довольно улыбнулся Тима, – родители Андрюши снова отправились на гастроли. Повезло, если бы не тётушка Андрея».

– Андрюша, – раздался пронзительный голос Марии, – завтрак готов. Пора кушать.

Судя по шарканью стоптанных тапочек по полу, Мария направилась в детскую. Тима выглянул из своего убежища, внимательно осмотрел кухню, встал на цыпочки, подкрался к столу и, схватив несколько самых больших гренок, юркнул за посудный шкаф. Сел на коврик, достал из-под подушки салфетки, сделал импровизированный стол и с нескрываемым удовольствием приступил к завтраку.

– Перебраться из кухни в комнату, как же, – уминая румяную гренку, рассуждал Тимофей. – Променяю кухню только на мой дом.

Проглотив гренку, Тима направился в комнату. Он осторожно приоткрыл дверцу шкафа, убедился, что там кроме Андрея, никого нет, и смело выпрыгнул на середину детской.

– Угощайся! Ты, наверное, голоден? – Андрюша протянул домовёнку гренку, от нее ещё шёл пар. И, хотя Тимофей был честным домовёнком, все-таки решил промолчать, что уже успел позавтракать. Молча схватил угощение и уселся на стол рядом огромной тарелкой. С аппетитом уплетая добычу, он внимательно слушал Андрея.

– Могу тебя обрадовать, – прищурив глаза, мальчик улыбнулся и посмотрел на приятеля. – Мария собирается на дачу и берёт меня с собой.

Тимоша, позабыв о гренке, замер в неестественной позе: одна лапка тянулась к тарелке, другая прикрывала рот. Немая сцена длилась несколько мгновений. Затем он медленно спустился со стула на пол, и, продолжая пристально смотреть Андрею в глаза, встал на пальчики и закричал:

– Ура, мы едем домой! – Он высоко подпрыгнул и с грохотом опустился на пол.

На кухне со стола упал чайник. Мария с воплем «Землетрясение!» вбежала в комнату, схватила Андрея за руку и потащила упирающегося мальчика к лестничной площадке. Повторных толчков не было. Мария остановилась и, продолжая держать Андрея за руку, принялась осматривать стены.

– Это безобразие когда-нибудь прекратится??! – кричала бабушка с четвертого этажа.

Мария успокоилась, отпустила руку Андрея, удивлённо посмотрела по сторонам и, немного окая, заметила:

– Странно… Хорошо, что не землетрясение.

Она нахмурила лоб, приподняла покатые плечи, поджала и без того узкие губы, и внимательно посмотрела на мальчика. Её выцветшие голубые глаза, скрытые за линзами очков, слезились. Старый спортивный костюм, вытянутый на коленях, показывал все недостатки невысокой грузной фигуры. Жирные каштановые волосы были собраны в небольшой пучок на затылке. Молча, покачивая головой, она отправилась на кухню.