После этого он метнулся к нишам и начал всех будить. Тия опасливо спряталась за отца. Матиас, как всегда, сохранял мудрость и спокойствие. Даше снова стало казаться, что она спит.

– Возвращайтесь, дорогие мои! Возвращайтесь! – взывал Людвиг, расталкивая спящих.

Древлины медленно просыпались и приходили в себя, поднимаясь и потягиваясь. Даже малыш по имени Малыш сел на своей кроватке и непонимающе моргал большими глазами. Людвиг бегал между домочадцами, помогал им встать и приводил в порядок их одежду и взлохмаченные прически.

Когда же вся семья была в сборе и стараниями дедушки приведена в идеальную готовность, он выстроил их в ряд перед Дашей, сам вышел вперед, оглянулся, чтобы убедиться, что все в порядке, и громко отрапортовал:

– Знакомьтесь, дорогие, это наша Даша! – и с чувством выполненного долга, счастливый, замолчал.

– Наверно, в ожидании похвалы… – подумала Даша.

Возникла тишина. Домочадцы недоуменно переглядывались. Не дождавшись ответной реакции, Людвиг вернулся к строю.

– Это моя супруга, баба Августа! – представил дедушка и сразу же шагнул дальше. Бабушка только рот успела открыть, как Людвиг громогласно объявил:

– Матиас – отец! Прошу любить и жаловать!

Папа Мэт что-то хотел сказать, тут же передумал и сдержанно поклонился.

– Мама Вера! – отрекомендовал Людвиг женщину с мечтательными глазами, подав ей руку, вывел вперед и покрутил вокруг ее оси. Длинное бирюзовое платье с рукавами-фонариками, с белым передником, стало похоже на колокол. Волосы до плеч развивались каштановыми волнами. Когда кручение окончилось, мама Вера скромно поклонилась и вернулась в строй.

– Чудесно! – оценил дедушка и перешел к мальчику лет десяти в коричневых бриджах, форменной матроске с воротником и бескозырке. – Первый внучок – Никиас! Сорванец, каких свет не видывал!

Никиас был занят завязыванием морского узла и тихо ответил: «Угу!»

– Это он еще не проснулся окончательно! – извинился за него Людвиг и перешел к Тии.

– А это моя сонная принцесса! Мое заспанное сокровище! Моя ненаглядная…

– Деда! – Тия не дала договорить. – Ты что-то нашел?

Вопрос был задан со свойственной Тии наивной прямотой и без каких-либо обиняков. Людвиг обескураженно, как рыба, выброшенная на берег, стал хватать ртом воздух, не издавая ни единого звука. Казалось, что он забыл, как произносятся слова, и прямо сейчас пытался вспомнить. Но безрезультатно!

– Ты же кричал: «Нашел!» – едва только успела произнести Тия, как поднялся невообразимый гвалт. Стараясь навести Людвига на потерянную мысль и вернуть ему способность говорить, все подсказывали наперебой.

– Ты кричал: «Нашел! Нашел!» Что нашел? Кого нашел? Ты зачем нас вырвал из поисков? Что ты хотел сказать? Зачем ты кричал, деда! Муженек, кто же так делает! Папа!.. Деда!.. Муженек!..

Возгласы негодования, непонимания и возмущения накатывали волнами на бедного Людвига. Он был окружен со всех сторон разъяренной стихией своих родных и близких, которые требовали немедленного объяснения. Дедушка в ответ только беспомощно разводил руками.

Даша стояла в стороне и с тревогой наблюдала за происходящим. Ей хотелось прийти на помощь забавному старичку, но как? Она во все глаза смотрела на него, желая всем сердцем, чтобы Людвиг вспомнил, что именно он нашел. Дедушка же поворачивался вокруг, озираясь, как загнанный воробей. И вдруг их глаза встретились. Даша будто почувствовала разряд молнии внутри себя, а Людвиг неожиданно вскинул правую руку.

Тут же воцарилось молчание.

– Я нашу страну нашел! – робко, останавливаясь на каждом слове, произнес он. – Простите, родные мои! Совсем заболтался от счастья! – добавил Людвиг, едва сдерживая слезы.