В рубке становилось всё темнее и темнее. Где-то через минуту вспыхнули автоматические светоэлементы. Теперь рубка вся сияла. Пара бумажек прилипли к лобовому стеклу, в правый иллюминатор-экран стукнулась консервная банка. Я протянул руку и включил малое силовое поле, накрывающее кабину, после чего передвинул руку вправо, включив оптический контроль автопилота. По основному экрану пролегла белая пунктирная линия нашей траектории, по которой двигалась красная точка. Через час мы должны были прибыть на Каусто. Между тем, звезды всё более менялись и вскоре исчезли даже навигационные огни. Только справа по борту маячило светлое пятно. Астронавигационные приборы стали бесполезными железками, работа только гирокомпасер, гравимер, радиомаячный корректировщик и сентоментал. Но, несмотря на это, на базе мы были в назначенный срок. Нас встретил сам директор этого предприятия Джон Себраут. В отличие от типичного вида землянина, Джон был чуть-чуть полнее нормы, с короткими ногами и большой головой. Его узенькие глазки сидели довольно близко. Губы чуть выпяченные. По его лицу можно было сказать, что человек он был веселый. Он познакомил нас со своей женой, веселой, стройной, подтянутой брюнеткой. Потом проводил до нашего номера и сказал, чтобы мы завтра же приступили к работе, поскольку каждый день промедления – согни тонн горючего, потраченного на обходных путях.

На завтрашнее утро мы в форме явились на космодром. Наш корабль был похож на цистерну малого танкера. Это, в общем-то, и был танкер, с одной только разницей: в танкере возят горючее, а в мусоросборнике мусор. Сбор мусора осуществляется с помощью грависети, генераторы которой выносятся метров на 400 на специальных стойках. Кабина экипажа располагалась высоко над ним. Работа наша проходила однообразно. Летай, собирай. Только смотри, чтобы в сеть не угодил какой-нибудь метеорит. Так прошёл месяц, другой, И вот в канун первого года нас вызвал Джон и сообщил, что нам даётся месячный отпуск на любой купленной фирмой планете. Мы выбрали Килоракса Полукса. И вот в воскресенье наш корабль опустился на космодром этой планеты.

Мы взяли напрокат палатку, матрасы и всё в этом роде и отправились отдыхать на природу. Место мы выбрали довольно хорошее: вдали от городов и дорог возле небольшой речушки.

– Садись тут, – крикнул мне Инор.

Я резко нажал на тормоз. Позади раздались стоны.

– Слушай! – раздался после них возглас Гриши, – Ты не тюк со сталью везёшь!

– У нас, в отличие от стали, – подхватил Элост, – шишки могут вскакивать!

– Ну да ладно вам, ребята, – ответил я, снижаясь, – ничего особенного не произошло.

– Угу… – ответил Гриша, пшикая активизатором, – абсолютно ничего

Унис ткнулся в мягкую длинную траву. Кульколак c громким кульканьем выскочил из него и стал качаться по ней.

– Мики, перестань, – прикрикнул на него Инор, и добавил, понизив голос, – мало ли что тут может быть…

Предположение Инора оправдалось. «Моли ли что» не заставило себя долго ждать: буквально через минуту после слов Инора, в лесу раздался громкий треск.

– Мики, ко мне! – крикнул Инор и, толкнув меня, добавил, – взлетай!

Унис качнулся от веса кульколака, и я рванул ручку управления на себя. Довольно сильная перегрузка вжала нас в кресла и также внезапно, как началась, кончилась. Меня так и подбросило в кресле. Упав обратно, я накренил унис вперёд, открыв, таким образом, обзор лежавшей под нами поляны. Кто-то присвистнул. Прямо под нами, топая и подпрыгивая, бесился огромный холм. Позднее я узнал, что это был уиларсуст, кровожаднейшее животное, бич килоракских ферм. Он махал короткими руками-тросами. Покричав ещё около получаса, холмик видимо решил, что прыжков с него хватит, и решил заняться бегом. Через минуту вместо «холмика» остался холмик пыли. Мы подождали, пока пыль осядет, и с горечью отметили, что вместо зелёной, цветущей полянки под нами расстилалась голая земля. Пришлась лететь вверх по течению в поисках другой подходящей полянки. Тaкaя вскоре подвернулась. Посадив унис, мы расставили предупреждающие столбики: эти бруски ночью создавали световую сеть, и как только эту сеть что-то нарушало, раздавался ужасный, пронзительнейший вой, который, по идее, должен был испугать непрошеного гостя. Признаюсь вам, эта была прекрасное средство для бессонницы: достаточно было кинуть камешек, чтобы ближайшие полчаса не спать. Тaк вот, установив предупреждающие столбики, мы поставили палатку, обустроили ее и стали отдыхать. Место мы выбрали прекрасное. За три месяца у нас было всего пять тревог. Мы спокойно отдыхали, купались, загорали, бегали, прыгали, делали экскурсии. О результатах этих экскурсий можно было посудить, зайдя через полгода в нашу кают-компанию. Вся она была заставлена стереограммами с Килораски. Под конец месяца мне уже пришлось запретить Инору снимать пейзажи. Он истратил уже 10 компакт-дисков. Поскольку за первую треть месяца было так мало происшествий, мы расслабились, о чем тут же пожалели.