– Верно. Они залезли на айсберг, и он уплыл в море. А ты хочешь уплыть в море на айсберге?

Это был вопрос хитрый, с подковыркой. На него существовало ровно два ответа: правильный и неправильный.

– Но в Розвуде ведь нет айсбергов, – говорил Арчер.

Однако это никого не волновало. Не айсберг, так еще что-нибудь да найдется. За одиннадцать лет миссис Хелмсли успела хорошо изучить, как она выражалась, наклонности сына. Арчер был слишком похож на своих деда с бабкой. Это нужно было исправить. Миссис Хелмсли вовсе не хотелось увидеть, как в один прекрасный день Арчер влезет на айсберг и уплывет в море.

– И я не хочу, чтобы в газетах снова печатали возмутительные статейки про нашу семью.

И вот потому Арчер, когда не был в школе, большую часть времени помогал маме выполнять разные скучные дела по дому: протирал от пыли чучела (они по-прежнему говорили с ним, когда мамы не было рядом), натирал деревянные полы или, как сегодня, лизал и заклеивал целую груду конвертов и лепил марки к ним. Разносить эти письма должен был местный почтальон.

К тому времени, как с марками было покончено, Арчер успел порезать язык краем листа, а во рту стоял терпкий вкус клея.

– Я все, – сказал он, встал и хотел выйти.

– Не спеши, – велела мама.

У ее локтя высилась целая гора конвертов без марок. Мама подхватила сумочку и отправилась за марками. Арчер застонал и со стуком уронил голову на стол. Разве так нужно жить в доме, который принадлежит роду Хелмсли? Этот дом был храмом путешественников и искателей. А не местом, где у вас целыми днями только и дела что сидеть да лизать почтовые марки!

Раньше Арчер мечтал, что в один прекрасный день дедушка с бабушкой вернутся за внуком и вихрем унесут его навстречу приключениям. Но вышло так, что их самих унес айсберг, и Арчер остался один. Он еще немного побился головой о стол. У двери зазвенел колокольчик. Арчер замер, решив, что, наверное, слишком сильно стучал головой и сошел с ума, но тут колокольчик зазвенел снова. Арчер осторожно выглянул в холл.

– Не открывай, – сказал барсук. Лис посоветовал то же самое. Но Арчер шагнул к двери.

Стоявший за дверью не ограничился колокольчиком и стал дергать вверх-вниз дверную ручку. До дверного глазка Арчер еще не дотягивался, поэтому пришлось прижаться носом к окну. У двери громоздилась куча дорожных сундуков, за которой невозможно было разглядеть владельца.

«Это они!» – подумал Арчер и бросился к двери.

Он распахнул дверь, но стоявший за ней человек совсем не походил на дедушку. Человек был высок, худ и одет в потертый комбинезон, испятнанный маслом и грязью и источавший запах бензина. У гостя было доброе лицо и ласковый глаз – один. Второй глаз был скрыт повязкой. Арчер сглотнул.

«Он пришел за стеклянным глазом!» – подумал Арчер.

– Это, значит, и есть дом Хелмсли, – сказал Одноглазый, глядя поверх Арчера и обводя взглядом холл. – Я слыхал, что здесь красиво, но своим глазом вижу впервые!

Он обратил взгляд этого самого глаза на Арчера.

– А ты, стало быть, Арчер? – спросил гость.

Арчер насупился и осторожно кивнул. «Откуда он знает, как меня зовут?»

Должно быть, Одноглазый понял, что Арчер совсем растерялся. Гость быстро отступил в сторону и указал на сундуки.

– Это я вам привез, – пояснил он. – Это дорожные сундуки Ральфа и Рейчел. Почти два года пролежали в Бэрроуз-Бей, в штаб-квартире Общества. Ума не приложу, почему их до сих пор не вернули.