Я знаю, о чем он думает. Мы тоже этот вариант рассматривали, так что будем внимательными. Нам-то поле Испытания не угрожает – мы разумные существа, в чем я совершенно уверена, а вот кому другому, особенно диким расам… Ладно, потом подумаю.

– Марс, чем практиканты заняты? – интересуюсь я у разума корабля.

– Практиканты находятся в отведенной им каюте, – отвечает мне «Марс».

Отчего-то чудится мне некоторая недосказанность в его ответе, но я гоню от себя эту мысль. Что может быть странного в двоих практикантах Академии Флота? А то, что они в каюте сидят, даже хорошо – сейчас точно не до них будет. Сначала у нас скольжение, хоть и не так далеко.

Я же раздумываю о другом: «потеряшки» наши. За время существования Человечества было потеряно немало звездолетов, так что провалиться в альтернативу они могли, вопрос только в том, как их искать. Ну и в единственном известном нам альтернативном мире люди себя сильно так себе показали, то есть надо будет искать точки соприкосновения, не допуская боевого контакта. Та еще задача, на самом деле, но мы наверняка справимся. Дедушка в таких случаях говорит: «Не боги горшки обжигают».

Мысли возвращаются к услышанному от родителей. Интересно, почему я могу прибить Ваську? Скорее всего, он что-то натворит, вопрос только, что? Хоть и не верится мне в это, ведь с ним рядом Ладушка, а ей не очень хорошо должно быть. Во-первых, она у нас пугливая, травмы раннего детства нет-нет, а сказываются, во-вторых, вскорости, согласно коммуникатору, у нее наступит то, что доктора зовут «менархе», то есть Ваське должно быть сильно не до проказ. Но почему тогда такое ощущение странное?

Интуиты не могут чувствовать что-либо в отношении себя или своей семьи, это папа еще когда доказал, а возвратных у нас здесь, по-моему, нет. Вася у меня имеет обе направленности дара, из-за чего, кстати, собираются ввести специальный термин – «абсолютный интуит», но пока не вводят, так что просто учитываем.

– Выход, – предупреждает меня «Марс», и в тот же момент исчезает плазменный колодец, заменившись нормальной звездной картиной.

– Телескоп, – так же лаконично командую я, чтобы рассмотреть ту самую зону, где, по мнению Альеора, проходит некое Испытание.

Загорается специальный экран, позволяя рассмотреть ничем не примечательную картину. Звезды сверкают, ближайшая звездная система чуть ли не в парсеке, так что просто пустое пространство, ограниченное навигационными буями. Они не наши, но сигнал вполне понятен: навигация запрещена. Наши тут уже тоже есть, естественно, чтобы избежать случайностей.

– Марс, – снова обращаюсь я к разуму нашего звездолета. – Как думаешь, откуда мог идти звездолет, не отреагировавший на буи?

Спустя мгновение на экране появляется пунктирная линия. Присмотревшись, я понимаю – квазиживой прав, при таком пролете два буя могут заглушить друг друга, только получается тогда, что полет был неуправляемым. Либо звездолет терпел бедствие, во что я верю не слишком, либо загадки множатся.

Буду считать, что множатся у нас загадки, потому что не очень я понимаю, что именно происходит. Но надо начинать работу. Действовать мы будем по инструкции, ибо они писаны кровью, и не хотелось бы, чтобы нашей. Весь флот – это традиции и инструкции, нарушать которые не очень хорошо. Даже учитывая, что, спасая сестер, папа их нарушил, а брат вообще проигнорировал в аналогичном случае, я все же постараюсь соблюсти, ибо мало ли что.

– «Юпитеру» занять позицию за «Марсом» вне створа двигателя погружения, – звучит со стороны командира звездолета. – Приготовиться к маневру.