Отправляться было решено двадцатого дня сезона земли. Дата была выбрана с учетом занятости дворян и чиновников своими проблемами. В году было лишь два периода, когда политически баталии если и не прекращались, то заметно снижали свою интенсивность – это сезоны начала полевых работ и сезон сбора урожая. Империя не была чисто торговым государством и сильно зависела от собственного сельского хозяйства.

Сезон начала полевых работ приходился (в зависимости от погоды) примерно на середину сезона земли, с шагом плюс-минус две декады. Это было время, когда большая часть землевладельцев покидала столицу, дабы проконтролировать ход работ в своих землях. После сезона воды, часто изобилующим большими приемами и пирами, у многих из них убавлялось золота в кошельках, и дворяне не могли позволить себе относится к этому времени легкомысленно. Конечно, многие дворяне владели состоянием, позволявшим им вести разгульную жизнь несколько лет подряд, но рано или поздно деньги закончатся и тогда весь их авторитет канет в бездну, а для дворян авторитет был ценнее денег.

Сезон сбора урожая был так же и временем сбора налогов, когда большая часть дворян оценивала насколько много они могут потратить на те или иные нужды. Так же, это было время, когда многие торговцы пытались заработать так много, как это возможно, накручивая цены и работая на износ. Хоть в сезон воды торговля тоже велась, но была вялой, поэтому для большинства купцов именно сезон сбора урожая был последним способом обеспечить себе хороший годовой заработок.

Д’Энуре не сильно опасался за судьбу народа эльфов: с того времени, как старейшины подписали договор, не прошло и полугода – Королевство еще толком не стало частью Империи; на согласование всех бумаг уйдет без малого лет пять, не меньше. Тем более что сейчас активных враждебных действий против эльфов вести было еще не безопасно: Ритагрия и обе Валирии требовали от Империи создания международной комиссии, и эти заявления поддерживали несколько полисов. Но Август лишь разрешил им присутствовать как наблюдателям, да и то не сразу, а когда все документы будут подписаны.

Так что отправиться сейчас, было самым разумным и взвешенным решением. Причина, по которой он не хотел ехать открыто, была в его имени – он не желал, чтобы кто-нибудь узнал, зачем и куда он едет; несмотря на все заверения и предположения, никто не мог дать гарантии, что не найдется еще какой-нибудь дерзкий выскочка, что не захочет использовать эту ситуацию в свою пользу. Этот дворянин мог быть подослан соседними «друзьями» Империи, так что полагаться на волю случая Д’Энуре не хотел. Поговорив об этом с послом Реестом и Юиль, они пришли к выводу, что Арчибальд рассудил все правильно.

На сборы в этот раз у них было много времени, но приготовления не сильно отличались от тех, что были ранее. Единственным отличием было то, что в [Бесконечный Рюкзак] Арчибальд не вместил все свое имущество: он не собирался задерживаться в рыцарских землях надолго, так что и вещей взял не очень много.

Юиль, к его неожиданности, решила взять с собой несколько пустых книг и принадлежности для письма.

– Прости, но зачем? – спросил ее Д’Энуре.

– Наше путешествие в столицу было весьма интересным. Но попытавшись записать его после, я поняла, что большая часть деталей ускользнула от меня. Особенно когда… ну, когда… – девушка потерла свой правый локоть, раздробленный баргестами почти что год назад. Хоть ее рана и была вылечена, но психологический эффект был более глубоким: девушка еще долгое время постоянно держала и массировала свой локоть, особенно когда волновалась. Арчибальд был уверен, что она уже отошла от этого, но видимо воспоминания оказались более навязчивы, чем он предполагал.