А потом банкет стал каким-то сюрреалистичным. Шампанское было холодным, шипучим и вкусным. Закуски выглядели соблазнительно, но нервы Мэдди были на пределе, поэтому у нее пропал аппетит. Джек Дейли был так близко к ней, что она слышала аромат его лосьона после бритья – сладкий и теплый, с древесными и гвоздичными нотками. Она не могла не замечать его волевого, гладко выбритого подбородка и горбинки на носу.

– Еще шампанского? – спросил он.

У нее не хватило духа отказаться. Она протянула свой бокал, потом сделала глоток игристого вина.

Заиграла романтическая песня, Терренс и Трикс вышли на танцпол. Трикс властно поманила подружек невесты.

– Девочки! – крикнула она. – Выходите и танцуйте! Это приказ. Всем, кто надел платье подружки невесты, лучше оторвать свои задницы от стульев и начать трясти ими в танце, потому что сегодня вечером командую я!

– То же самое касается шаферов! – крикнул Терренс.

Трикс обвила руками шею Терренса и притянула его лицо для блаженного поцелуя.

Мэдди в отчаянии посмотрела на Луи через стол:

– Эй, Луи? Пойдем танцевать…

Она умолкла, когда Луи, игнорируя ее, выбежал на танцпол, волоча за собой краснеющую, хихикающую Дезире. Остальные присоединились к ним, покачиваясь в такт музыке. Двое шаферов уже были помолвлены с подружками невесты, так что лишних мужчин не было.

– Ты не обязана этого делать, – тихо сказал Джек. – Представь, что ты растянула лодыжку. Или ты предпочитаешь, чтобы я растянул свою? Мне все равно.

– Я уже скомпрометировала себя. Можно и потанцевать. – Она допила шампанское. – Пошли!

– Не налегай на выпивку, – тихо сказал он.

– Я уже взрослая девочка.

– Я знаю, но ты ничего не ела. Тебе надо что-нибудь съесть.

Луи и Дезире покачивались в танце и целовались.

Мэдди неодобрительно фыркнула:

– Странно, что эти двое все еще в вертикальном положении.

– Не надо мешать настоящей любви, – сказал Джек.

– Настоящая любовь? Дезире живет с Гектором. Он очень хороший парень и сейчас работает в Юго-Восточной Азии, где помогает создавать новую лабораторию микроразмножения. А Луи помолвлен с Сильвией – экономистом из аналитического центра недалеко от Кембриджа. Эти двое просто развлекаются.

– Ага. – Джек развернул Мэдди к себе лицом, и ее пышная юбка коснулась его коленей. – Кот из дома – мыши в пляс, верно?

– Не дай бог выйти замуж за того, кто думает, что я кошка, которая должна уйти, прежде чем начнется веселье, – сказала Мэдди. – Я не могу не осуждать, у меня дурное настроение.

– Большинство людей даже не пытаются не осуждать, – заметил Джек. – Для большинства осуждение – как воздух.

– Ты говоришь по собственному опыту? – не сдержавшись, спросила она.

Ей стало совестно, когда на лице Джека промелькнула обида.

– Да, – произнес он. – Я знаю, о чем говорю.

Они танцевали молча, но в душе Мэдди бушевали страсти.

– Они меня бесят, понимаешь?

– Кто?

– Луи и Дезире, – сказала она. – И я думаю, ты понимаешь почему. Я им завидую, как ни странно.

Джек нахмурился, поворачивая Мэдди на месте:

– Чему там завидовать? Между ними нет ничего стоящего.

– Я завидую людям, которые не парятся. Они просто берут то, что хотят, не мучаясь чувством вины. А я так не могу. Бабушка и дедушка Бертрамы вдолбили нам эти непреклонные принципы, поэтому у нас непомерное чувство долга и ответственности. Но вот я смотрю вокруг и понимаю: у других людей этого нет вообще. Они делают, что хотят, и плюют на последствия. Им не важно, кто страдает.

Мэдди покраснела:

– Что-то я не то болтаю. Извини.

Но Джек не сердился на нее, а только качал головой:

– Нет, Мэдди, – сказал он бархатистым голосом ей на ухо. – Я не обиделся.