А какие были надежды! К сожалению, всё пошло прахом. Кому нужен его не найденный Витватерсранд?! Все над ним только ехидно посмеиваются, считая чудаком, а он молча проглатывает обиды, не зная чем ответить. Как ни больно оказалось признавать, но он потерпел поражение и стал посмешищем в глазах всей партии. И это больше всего терзало его уязвлённое самолюбие.

Стояла поздняя осень. Тускло, словно сквозь сизую дымку, светило холодное солнце, дул лёгкий северный ветер. Листья тальника и берёзки пёстрым ковром устилали остывающую землю, ожидавшую первого снега.

«С меня хватит, надо завязывать с этой геологией, – стоя на мысу, смотрел он на тёмную воду, казавшуюся неподвижной, – надо уходить, пока не засосало, как в топкую трясину. Я уже и так в болоте. В одиночку мне не побороть таких толстокожих, как Шурковский. Завтра же беру расчёт – и до свидания. Можно, в конце концов, вернуться домой, ведь звали же на кафедру. Хотя что там делать? – Он поднял тонкую ветку и хлестанул по трепетавшим на ветру жёлтым листьям. Их подхватило налетевшим потоком воздуха и, полетев вниз, они заскользили по воде. – Да, делать там нечего. Перелопачивать чьи-то материалы и заниматься наукой ради науки я не хочу. Надо что-то придумать. Но что, что?»

Он долго ходил по берегу реки, снова и снова переосмысливая свою жизнь и пытаясь найти выход из создавшегося положения.

«Я докажу этому Шурковскому, что я чего-то могу, – говорил его внутренний голос. – Обязательно докажу! Кроме него есть другие, кто так же, как я, болеет за новое. В этом мире просто так ничего никому не даётся: каждому приходится отстаивать свои интересы. Нечего ныть и ждать, чтобы тебе всё принесли на блюдечке с голубой каёмочкой, надо найти в себе силы и идти в наступление. Если я не сделаю этого сам, никто не поможет. За свои идеи надо бороться».

С реки принесло запах тины и прелых листьев. Фёдор поёжился от промозглой сырости и резко повернул назад.

Выбор своей будущей специальности Иван Брукс сделал вполне осознанно. Родившись в семье геолога, он тоже стал геологом. Образцы минералов и горных пород, полевые дневники, геологические карты – всё это окружало его с детства, а в памяти крепко сидели воспоминания о полевых работах, проведённых вместе с отцом в предгорьях Урала, в Саянах и на Алтае. И вот, окончив школу и успешно сдав вступительные экзамены, Иван нашёл свою фамилию в списке студентов, зачисленных на первый курс Ленинградского горного института – вуза, славившегося своей более чем вековой школой, из стен которого вышла целая армия геологов и горняков. Среди них оказалось немало тех, кто своими открытиями прославил страну, стал известен за её пределами.

На первую производственную практику Брукс попал в Восточную Сибирь. Случилось это в первые послевоенные годы. В Иркутске, куда он добрался только в середине июня, его направили в экспедицию, занимавшуюся поисками золота. Его партии на месте не оказалось: по словам кадровика, больше недели назад геологи уехали к месту полевых работ. Пришлось догонять. Почти сутки добирался на поезде, а оттуда – где пешком, где на попутке – до деревни, в которой стояли поисковая партия. Целая ватага мальчишек привела «дяденьку геолога» с огромным рюкзаком на спине к большому деревянному дому, смотревшему окнами на лес.

– Вот подарок! – увидев студента, сказал вышедший на крыльцо здоровяк. – Что же не предупредил? Я бы встретил. Ну, заходи, чего стоишь?

Долго студента уговаривать не пришлось. После семикилометрового перехода по полю и лесу с непривычки ныла спина, болели ноги.